Творчество О.А.Кипренского

Знаменитый русский живописей Орест Адамович Кипренский был побочным сыном бригадира А. С. Дьяконова. Он родился в 1785 г. в Ораниенбаумском уезде, воспитывался в семье дворового человека Дьяконова – Адама Карловича Швальбе, крещен был в Копорье, отчего получил прозвище Копорского, которое позднее было изменено в фамилию Кипренский. Когда в пятилетнем Кипренском были замечены художественные способности, Дьяконов дал отпускную и определил мальчика в воспитательное отделение академии художеств. Орест Кипренский прошел академический курс – под руководством профессора Угрюмова и преподававшего там французского художника Дойена – и приобрёл серьезный рисунок и основы живописной техники. В 1803 г., окончив академию, Кипренский остался при ней работать. Он писал картину на золотую медаль, изучал голландцев и фламандцев в Эрмитаже. В картине «Дмитрий Донской» (1805) в позах, движении и колорите отразилось то, что Кипренский вынес из академии, но к этому он от себя прибавил романтическую нотку. В портрете Адама Швальбе (1804) сказалась натура Кипренского, чуткая к колориту, и результаты его изучения старых мастеров Эрмитажа. Портрет был написан колоритно и такой широкой и мастерской кистью, что позднее даже знатоки были склонны приписывать исполнение его Рубенсу и Ван-Дейку. В 1805 г. Орест Адамович Кипренский получил золотую медаль и право поездки за границу. Но тотчас воспользоваться этим правом Кипренскому не пришлось ввиду военного времени. Кипренский остался в России, жил в Москве, Твери, Петербург и Царском Селе. Он много работал с натуры и продолжал совершенствоваться. Особенно пятилетие с 1809 по 1815 г. отмечено расцветом таланта Ореста Кипренского. В это время он написал ряд портретов, из которых чрезвычайно хороши портрет принца Гольштейн-Ольденбургского, Евграфа Давыдова, графа Ф. Ростопчина, графини Е. Ростопчиной, Хвостовых. Все они написаны красочно и сильно. Наряду с живописью Кипренский увлекался рисунком и нарисовал превосходные портреты Кваренги, Дмитревского, Батюшкова, Краснова, Жуковского, Вяземского, целую галерею портретов военных, изображал купцов, крестьян и крестьянок. Когда наступил мир, в 1816 г. Кипренский уехал за границу. Эта поездка мало дала для дальнейшего развития Кипренского. В Италии Орест Кипренский подпал под влияние разнородных течений. Под впечатлением окружавшей его действительности, Кипренский писал «Девочку с цветами», «Цыганку в венке», «Садовника». В 1823 г. вернулся в Петербург. Под влиянием исканий новой школы Венецианова, он начал вводить в портреты обстановку. Молодого кавалергарда гр. Д. Н. Шереметева он изобразил на фоне длинного ряда комнат, старика Шишкова в кресле. В это время манера Кипренского изменилась: краски он стал класть ровно, верно, контура проводить сухо и резко. Прежней сочности и силы не видно в портретах Рюминой, А. С. Пушкина. Пушкинский портрет исполнен О. Кипренским с большим вдохновением и с полным сознанием огромной исторической ответственности. Первое впечатление от портрета - впечатление предельной завершенности. Тщательная отделка деталей, строгая гармония целого создают ощущение торжественной тишины. На светлом желто-зеленом фоне рисуется изображение поэта, одетого в строгий сюртук с перекинутым через плечо клетчатым красно-зеленым шотландским пледом (некоторые исследователи называют его плащом). Изящная фигура написана в фас, лицо поэта обращено слегка направо, в ту сторону, где в глубине, за креслом, стоит бронзовая статуэтка Гения с кифарой в руках. В лице поэта О. Кипренский мягко передает его характерные "арапские" черты, густые каштановые волосы свободно вьются на голове, не спускаясь на высокий лоб и не выбиваясь беспорядочно. "Портрет А.С. Пушкина" имел успех, хотя и вызывал споры. Одни отмечали удивительное сходство, другие заявляли, что никакого сходства нет. Люди, хорошо знавшие А. Пушкина, отмечали, что и такое положение рук, как на портрете, не характерно для него. Но именно такая поза придает всему образу внутреннюю собранность и говорит о большом напряжении внутренних сил. Творческое прозрение самого О. Кипренского оказалось в этом портрете исключительно глубоким. Исходя из общего замысла, художник с гениальной уверенностью пренебрег некоторыми частностями, придал А.С. Пушкину лично ему не свойственную, но для портрета единственно необходимую, абсолютно точную позу.