Воздушные «извозчики» войны. Из воспоминаний Георгия Андреевича Маслова.

Воздушные «извозчики» войны. Из воспоминаний Георгия Андреевича Маслова.

Семья ветерана Великой Отечественной войны клайпедчанина Георгия Андреевича Маслова (16 ноября 1918 года - 19 сентября 2009 года) передала корреспонденту литовской газеты «Обзор» его воспоминания - 80 страниц убористого текста. Ветеран сам набирал воспоминания на компьютере и подбирал фото к ним из своего архива. Ему хотелось рассказать о трудностях и лишениях, через которые прошло его поколение на пути к Победе. Хороший материал от ветерана войны, которого уже нет в живых. И если сравнивать его рассказ с фильмом 1945 года "Небесный тихоход", то становятся понятными будни войны, которые и через много лет заставляют нас переживать беды настоящих участников войны.

Предлагаю некоторые выдержки из воспоминаний ветерана.

Младший лейтенант Георгий Маслов.

Молодое поколение должно знать и помнить о великом подвиге советского народа и о том, каким напряжением сил была добыта Победа. Я своими глазами видел ту страшную войну и прошёл огненный путь длиною в четыре года!
Хочу рассказать от первого лица то, что я лично видел и знаю.
Для меня война началась 22 июня 1941 года в четыре часа ночи в лётной части на границе с Польшей. Нас - лётчиков - подняли по «боевой тревоге», построили во дворе казармы и объявили, что фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз, вторглась в глубь территории, бомбила наши города и аэродромы.

СБ-3 (скоростные фронтовые бомбардировщики) сгорели в первый день войны. Лётный состав увозили в глубь страны, чтобы сохранить и создать новые боевые части.

Нас привезли в Саратовскую область и стали учить летать на У-2 ночью. Мы - это теперь уже 598-й авиационный полк ночных бомбардировщиков. Командир полка майор Дзюба, начальник штаба капитан Чернецкий.

Самолёты У-2 называли «куку­рузник-тихоход», и с горечью думали молодые лётчики, что нас на нём посшибают, как цыплят. Это был учебный самолёт, на нём сделали бомбодержатели, на которые подвешивали до 250 кг бомб. У-2 предстояло бомбить передний край и живую силу противника по ночам.
А враг уже стоял под Москвой!

Жизнь показала, что знаний у нас мало. И откуда мог взяться опыт, если за время обучения в лётном училище налёт был всего 10-11 часов и ни часа ночных полётов? Многие видели землю с воздуха впервые! На земле были отличники, а в воздухе, чтобы взять курс, не знали в какую сторону развернуться.

Я, младший лейтенант Георгий Маслов, стал штурманом звена. Моим лётчиком стал Владимир Фомин, уроженец Ульяновска, 1919 года рождения, моложе меня на год.

Получали мы самолёты в Казани. На заводе, бывшей фанерной фабрике, в основном работали женщины и мальчишки-подростки, было много эвакуированных из Москвы и Ленинграда. Фронт требовал много самолётов, и тыл не жалел сил для Победы! Всё, что можно было приспособить для фронта, переделывалось на военный лад, и фанерная фабрика стала делать самолёты.

На фронт.

С 21 октября 1941 года наш полк вошёл в состав действующих полков. Боевая жизнь 598-го авиаполка началась в селе Тополи, что под Воронежем.
Первый вылет. Под самолётом подвешены четыре ФАБ-50 (фугасные авиационные бомбы). В кабине штурмана с правой стороны на полу лежали светящиеся авиабомбы, с левой - «зажигалки», а на колени мне до самого подбородка положили большую стопку листовок.

В январе 1942 года полк перелетел под Купянск на Украину. Летали на Граково, Печенеги, Чугуев, Змиев, Песчаное, Балакею.

Делали по 3-4 боевых вылета за ночь. Был случай, когда лётчика от усталости несколько дней рвало, только тогда и дали отдох­нуть.

Ночью сильно мёрзли: открытый перкалевый самолёт в полёте продувало. После того, как пробудешь ночью в воздухе 7-8 часов, очень уставали и не успевали отдохнуть, ведь днём часто летали на доставку грузов, документов и офицеров связи, являясь воздушными извозчиками войны!

Мы были в полках рабочими лошадками, которые летали днём и ночью, выполняли самые сложные задания!

Некоторые считают, что летать легко: взлетел, сиди и посматривай, прилетел - иди спать! Во-первых, служба в авиации является специальностью повышенной опасности; во-вторых, труд лётчика приравнивается по затратам энергии к труду кузнеца-молотобойца, который затрачивает семь тысяч калорий за смену. Особенно тяжело летать ночью, ручку управления нельзя выпустить ни на минуту, ведь на У-2 не было не только автопилота, но даже парашюта. Можно сказать, летали на голом энтузиазме: было суждено в каждом полёте или выжить, или сгореть вместе с самолётом. 

Летать - это не только уметь произвести взлёт и посадку, это умение прилететь в назначенный пункт и домой вернуться, уметь вести разведку, знать в любое время, где ты находишься, поразить и сфотографировать цель!

Самолёт У-2 - это небесный тихоход, его скорость 110-120 км/час, против ветра - 80-85, поэтому очень важно при сильном обстреле как можно меньше времени находиться над целью.

Со временем мы многому научились, хорошо ориентировались. У многих было по сто боевых ночных вылетов. Днём «Мессершмитты» охотились за У-2 и расправлялись с ними. Днём в районе фронта летали только бреющим полётом по балкам, лугам, над лесом, и если замечали, что «Мессер» тебя обнаружил, то с ходу садились и бежали в укрытие. Фашисты сначала охотились за лётчиком, а потом уже сжигали самолёт! 

По трудным дорогам войны.

Наступление летом 1942 года немцы планировали начать из-под Харькова, выйти на Волгу и Кавказ, лишить Россию водной артерии и кавказской нефти!
Ещё вчера, возвращаясь с боевого задания, мы снижались и летели над своей территорией, а сегодня эту территорию бомбили, здесь громыхали взрывы, горели деревни.

Наши наземные войска днём воевали, а ночью под покровом темноты вынуждены были отходить. Лётчики-ночники сдерживали это ночное наступление немцев, бомбили и обстреливали пулемётным огнём, фашисты залегали, и их продвижение временно приостанавливалось.

За огненно-дымовой завесой широкой полосой двигалась чёрная фашистская орда. Земля Харьковской, Курской областей и Дона горела.

Ночью с воздуха было видно на сотню километров, как ветер поднимал пламя пожаров, и эта лавина огня, ночные пожары двигались на восток. Ревущие стаи пикирующих бомбардировщиков с чёрными крестами, скрежет и лязганье танков, грохот взрывов, гул канонады не смолкали всю ночь. Люди, измученные боями и бессонницей, отступали, а за ними шла смерть!

Степные дороги были забиты отступающим гражданским населением, повозками, угоняемым скотом. Пыль густо стлалась по степным дорогам, набивалась в рот, нос, в уши. Было душно. Донские степи горели. Взрывы бомб, пожары, клубы дыма и огня были везде.

Грозным было время. Гитлеровские полчища вторглись в центр России: бои шли на окраине Воронежа, на Дону. На подступах к Сталинграду осталось много нашего труда, тревожных, бессонных, смертельно опасных ночей. Здесь остались могилы товарищей!

Набирая опыт и силу.

Лётчиков Герди, Кудрявца, Маслова, Суворова, Рабаева, Поляруша, Хорошайло и других направили в Комсомольский полк. Комсомольский потому, что, во-первых, формировался он по инициативе ЦК ВЛКСМ. Во-вторых, в основном из комсомольцев. В-третьих, командиром полка был член ЦК ВЛКСМ майор Еренков Михаил Дмитриевич. В полку на учёте был 41 коммунист и 102 комсомольца.

Когда началась война, большей части ребят полка шёл восемнадцатый год. Это были ещё дети, но война отняла у них детство, многим не дала окончить среднюю школу, они уже успели изведать горечь отступления: холод, голод, тяжёлую работу в колхозах и на заводах. Во многие семьи постучалась смерть, отняв у них отцов и старших братьев. Этим ребятам нужно было ещё в школу ходить. Их научили днём взлетать и кое-как садиться, а послали на войну летать ночью!

Это молодое поколение жизнь не холила, в восемнадцать лет они были солдатами.

Калининский фронт.

Полк вошёл в состав 211-й авиадивизии 3-й Воздушной армии, которой командовал генерал М.М. Громов, а Калининским фронтом командовал генерал Пуркаев.
Мы прибыли под Ржев на ожесточённые кровопролитные бои со злейшим врагом - фашизмом.

Ржевско-Вяземский плацдарм - самый близкий участок фронта от Москвы, на котором Гитлер держал 30-40 дивизий! И нам теперь здесь работать, ведь лётчики на У-2 - это рабочие войны!

Немцы метко назвали этот участок: «Пистолетом, направленным в сердце России».
Противник наносил удары по нашим аэродромам и самолётам, когда они только взлетали, воздушные бои вёл над аэродромами, пытался перехватить самолёты в воздухе. Днём и ночью лётчики были в бою. Днём отражали налёты врага, штурмовали живую силу и технику противника, крошили траншеи и окопы, ночью на У-2 наносили удары по его объектам и позициям.

30 июля 1942 года началась боевая жизнь Комсомольского полка!

Моим лётчиком стал младший лейтенант Сергей Ершов: среднего роста, крепко скроен, круглолицый, улыбчивый, русые волосы. Родом из Тулы, из рабочей семьи. Сергей имел весёлый характер, красивую улыбку, хороший музыкальный слух и голос, любил песню.

Экипажи летали бомбить.

С Ершовым слетались быстро, хорошо понимали друг друга. У меня был хороший боевой опыт, я умел хорошо ориентироваться в полёте, имел 158 ночных боевых вылетов, был награждён орденом Красного Знамени.

Летали на Ржев, Мончалово, Оленино, Нелидово, а в сторону Москвы - на Южный Ржев, Зубцов, Карманово, Сычёвку, Вязьму. Полк под Ржевом воевал девять месяцев.

В нашем полку у лётчиков не было лётного обмундирования. Ходили в обмотках и латаных гимнастёрках. Хотя был август, ночью в полёте в одной гимнастёрке было холодно, и каждый натягивал на себя всё, что имел: фуфайку, свитер, куртку, шинель.

Бывали вынужденные посадки, поломки, аварии и даже катастрофы. Патрули и местные жители, к которым приходилось обращаться, не верили из-за этих обмоток, что мы лётчики. Забирали в комендатуру разбираться.

Ещё хуже дело обстояло с оружием: летали на боевые задания без оружия, сами делали ножи, финки и горько шутили: ну и жизнь пошла, попадёшь в плен и застрелиться нечем!

Мы - лётчики на У-2 - были смертниками, летали на «кукурузнике», у которого не было даже парашюта. Самолёт был перкалевый, а спасала нас только ночка тёмная!
Проявляя мастерство, бесстрашие и героизм в ночных полётах, лётчики Комсомольского полка наносили чувствительный урон фашистам: взлетали на воздух железнодорожные эшелоны, переправы, мосты, укрепления и склады.

У немцев были склады, которые обеспечивали боеприпасами всю Ржевско-Вяземскую группировку. Это были склады фронтового значения, над их уничтожением работал весь полк две ночи. Но где склад, не знал никто! Охранялись они хорошо.

Когда мы (лётчик П. Ивановский и штурман Г. Маслов) вышли в район станции, там уже были наши самолёты, и по ним сильно стреляли.

Мы решили обойти этот зенитный огонь и зайти на станцию со стороны. При заходе на цель мы увидели юго-восточнее станции мигающий огонёк, то ли автомобильных фар, то ли ручного электрического фонарика. Павел, убрав газ, с высоты 1000 метров стал планировать на этот огонёк.

Когда я сбросил бомбы, раздался страшный взрыв! Перед самым мотором нашего самолёта выросла стена заградительного огня! Еле удалось уйти. Склады были взорваны. Все бомбили по самой станции. А склад оказался чуть в стороне.
За выполнение задания, как сообщили личному составу, коммунист Г. Маслов был награждён орденом Ленина, а комсомолец П. Ивановский - орденом Красного Знамени.

В полку были девушки-ору­жейницы: Ася Ячменёва, Аня Шендарева, Нина Шарапова, Мария Михайлова, Лидия Орлова, Полина Баканова, Тоня Жданова, Раиса Пивоварова. Они оказались очень скромными и большими труженицами. Их девичьи руки поднимали и подвешивали на бомбодержатели пятидесяти- и стокилограммовые бомбы. И в этой непосильной для них, тяжёлой работе они не отставали от парней-оружейников. Кто считал тогда, сколько каждая из них подняла и подвесила этих бомб от Ржева до Праги? И сколько по нормам должна была поднимать женщина?

...В три часа ночи, отбомбившись, мы взяли курс домой, и ничто не предвещало трагедии. Кругом тихо, спокойно.

Вдруг я услышал щелчок, похожий на выстрел мелкокалиберной винтовки. Я глянул за борт, но там было тихо, значит, это стрельнуло в кабине? Мгновенно схватил первую, оказавшуюся под ногами «зажигалку» и с силой выбросил её за борт.

- Что у тебя случилось? - закричал Ершов.

- «Зажигалка» сработала в кабине!

И только она отделилась от руки, как вспыхнула. Опоздай я всего на секунду, или схвати не ту «зажигалку», сгорели бы в воздухе, и ветер развеял бы наш пепел!
Ершов вспомнил об этом через 25 лет, в 1970 году, при встрече однополчан в Молдавии. И повторял: «Мне Маслов жизнь спас!» Наверное, и он не однажды спасал мне жизнь, видимо, поэтому мы оба остались в живых?

Записки ветерана к печати подготовила Ирина Беляева, полностью они опубликованы в выпусках литовской газеты на русском языке «Обзор».  

Источник:

1.    

2.     выпуск газеты «Обзор» № 1060.

Скачано с www.znanio.ru