Анализ рассказа И.Бабеля "Гедали"

Анализ рассказа И.Бабеля "Гедали" Этот рассказ из сборника “Конармия” менее других изобилует кровавыми подробностями и жуткими в своей  обыденности преступлениями. Но он весь пропитан такой щемящей грустью, такую боль приносит за всех  обманутых в своих надеждах простых людей, чьим именем творится беззаконие и злодеяние, что нельзя его  читать без боли в сердце. Где правда? С кем она? Правилен ли твой выбор жизненного пути? Сам писатель  страстно мечтал о новой жизни и приходил в ужас от тех способов, которыми её пытались построить. Это  противоречие художественно воплотилось в сборнике “Конармия”. Детей надо подвести к мысли об ответственности каждого человека перед отдельным человеком и перед  человечеством. И о том , что главным критерием твоего жизненного выбора должны быть не отвлечённые идеи  насильственного “осчастливливания” всего мира, а судьба каждого единичного человека. Без этого нет  справедливости, нет всеобщего счастья, когда кто­то один несчастлив. Главные вопросы урока: есть ли оправдание кровавой цене революции? Все ли средства оправдываются  великой целью? – Какое чувство вызывает у вас начало рассказа? (Начало рассказа переносит нас вместе с рассказчиком в волшебный мир детства. Там свято хранились традиции  народа, там царствовала гармония, там было счастье, и “детское сердце раскачивалось в эти вечера, как  кораблик на заколдованных волнах…”. Это воспоминание проникнуто тонким лиризмом и светлой печалью, как  любое дорогое воспоминание из той прекрасной поры, которую уже нельзя никогда вернуть…) – Далее мы возвращаемся с Лютовым в реальное время, в вечер перед святой для каждого еврея  субботы. Как меняется тон повествования и настроение? (Внезапно, но очень настойчиво входит в повествование и развивается мотив смерти. “… Смертьбазара. Убита жирная душа изобилия. Немые замки висят на лотках, и гранит мостовой чист, как  лысина мертвеца.” Даже святая вечерняя предсубботняя звезда “мигает и гаснет”, словно тоже умирает в  объятиях всеобъемлющей смерти.) – Перед самым заходом солнца Лютов натыкается на странную лавку. Что он там находит и почему он  называет встречу со старым евреем Гедали удачей? (В местечке, разорённом погромами – их учиняли то белые, то красные – лавка Гедали действительно вызывает  недоумение. Среди всеобщего хаоса, разрухи и смерти – “золочёные туфли и корабельные канаты, старинный  компас и чучело орла, охотничий винчестер с выгравированной датой “1810”, что напомнило Лютову  неисправимого романтика и мечтателя Ч.Диккенса. И от этого воспоминания тоже веяло детством и  приключениями. Но совсем не войной и смертью. В те страшные дни встреча со всем человеческим действительно казалась большой удачей.) – Каким предстаёт перед нами хозяин этой странной лавки? (Это “крохотный” старик в дымчатых очках, с сивой бородёнкой, с маленькими белыми ручками, одетый в  потешный зелёный сюртук до полу и в цилиндр, похожий на чёрную башенку. Его вещи для него, кажется,  больше, чем только вещи. Это сама История. Это само Время, покоящееся в пуговицах, глобусах и прочих  сокровищах; он слышит “невидимые голоса”, слетающиеся к нему. Он – Хранитель Памяти среди всеобщего  беспамятства и безумия, вопреки всему, вопреки вселенскому Хаосу. Но страшное время не обойдёт лавку  древностей, оно неумолимо, оно будет уничтожать Память, уничтожать человеческое в человеке. И снова мотив  смерти не даёт нам надежды, настойчиво напоминая о себе: черепа, мёртвая бабочка, мёртвые цветы… “Небо меняет цвета. Нежная кровьльётся из опрокинутой бутылки там, вверху, и меня обволакивает лёгкий  запах тления.”) Спасения нет… – Прочитаем разговор Лютова и Гедали. В чём заключается философия Гедали? (Старик­еврей Гедали – “маленький человек”, трагический тип русской классической литературы. Его мечты о  счастье просты и незатейливы, как и мечты других “маленьких людей”. Веками униженные, оскорблённые,отброшенные на задворки не только истории, но и самой жизни, они мечтали о справедливости и избавлении от  ежедневных страданий. Революция провозгласила, что она совершается для простого человека, во имя простого человека, имеет целью утверждение его счастья. И он поверил ей, поверил “сладкой” Революции! – “Поляк злая  собака. Он берёт еврея и вырывает ему бороду, – ах, пёс! И вот его бьют, злую собаку. Это замечательно, это  революция!” – Но в результате именно к нему она оборачивается своим самым страшным лицом, несёт ему гибель  и насилие. – “Да”, кричу я революции, “да”, кричу я ей, но она прячется от Гедали и высылает вперёд только  стрельбу…” “…Гедали, я стрелять в тебя буду… и я не могу не стрелять, потому что я – революция…” Поляки стреляют, потому что они – конрреволюция, свои стреляют – это революция. Как же отличить тогда  контрреволюцию от революции, когда они так похожи, когда у них одинаковые методы, когда они обе несут  страдания и убийства?! И где же тогда обещанная и долгожданная справедливость?! – “Хорошие дела делает  хороший человек. Революция – это хорошее дело хороших людей. Но хорошие люди не убивают. Значит,  революцию делают злые люди. Но поляки тоже злые люди. Кто скажет Гедали, где революция и где  контрреволюция?” Гедали хочет увидеть много хороших людей. Добрых людей. Он, маленький одинокий мечтатель, хочет другой  революции, “сладкой”, справедливой. он хочет “Интернационала добрых людей”, который не “кушают с порохом  … и приправляют лучшей кровью”, а того, который придёт к людям с добром, с Богом на устах и в душе. Сам  Гедали сдаваться не собирается, революция не может отменить “субботу”, она не может отменить добро, не  может отменить Бога. И снова и снова идёт “основатель несбыточного Интернационала” в синагогу, потому что  только там остаётся ещё вера во что­то хорошее. – Чем отвечает на философию старика Лютов? (Лютов, на первый взгляд, отвечает старому еврею твёрдо и по­революционному правильно: – “ В закрывшиеся  глаза не входит солнце… но мы распорем закрывшиеся глаза…” ; “ Она [революция] не может не стрелять,  Гедали … потому что она – революция…”. Но странное дело, мы всё­таки не чувствуем сильной убеждённости в его словах, и в конце беседы он произносит то ли с болью, то ли с завистью к этому старику, который так твёрд в своей вере: “ – Гедали, – говорю я, –  сегодня пятница, и уже настал вечер. Где можно достать еврейский коржик, еврейский стакан чаю и немножко  этого отставного бога в стакане чаю?..” Но “нету…нету” . И в харчевне, где раньше торговали хорошие люди, “уже не кушают, там плачут…” – А звезда всё­таки пробивалась вдоль Млечного Пути. Может, как надежда на то, что люди опомнятся,  что впустят в души изгнанного оттуда Бога? Но последние слова Бабеля отнимают эту надежду: удаляется в свою синагогу “крохотный, одинокий,  мечтательный” Гедали – “основатель несбыточного (!) Интернационала…” Интернационал добрых людей  неосуществим… Трагичны и страшны были некоторые места из дневника И.Бабеля, но они как нельзя лучше объясняют  содержание сборника и рассказа “Гедали”, в частности: “Почему у меня непрекращающаяся тоска? Потому что  далёк от дома, потому что разрушаем. Идём, как вихрь, как лава, всеми ненавидимые, разлетается жизнь, я на  большой непрекращающейся панихиде”.