"Бунтующая красота" в романе Достоевского "Идиот"

"Бунтующая красота" в романе Достоевского "Идиот" …у Достоевского есть и БОГ, и человек. Бог у него никогда не поглощает человека, человек не исчезает в Боге,  человек остается до конца и остается на веки веков… Н.А. Бердяев “По силе художественной изобразительности талант Достоевского может быть равен только Шекспиру”, – так  писал Горький о великом русском писателе. Творчество Достоевского было порождено переходной кризисной эпохой распада феодально­крепостнической  системы в России и замены ее новыми, капиталистическими отношениями. Ломалась, трещала по швам “патриархальная” крепостническая Россия. Человек, от имени которого говорил  Достоевский, оказывался всецело предоставленным самому себе, поистине одинокий в новой, непонятной ему  раздирающей действительности. Тяжелый идейно­психологический процесс происходил в писателе после возвращения с каторги. Он  разуверился в возможности улучшить действительность путем борьбы, начал искать поддержку в религии, хотя  и она нетвердо укладывалась в его душе, склонной к бунту. “Я – дитя века, дитя неверия и сомнения… Каких страшных мучений стоила и стоит мне теперь эта жажда  верить…” Его герои зачастую уходят в религию, под сень церкви – только бы избавиться от скверны. Роман “Идиот”, вышедший в свет в 1868 году, полемически подчеркивает в самом названии противопоставление  разума сердцу. Герой – человек необразованный, ничему толком не учившийся, больной, в течение ряда лет находившийся в  состоянии даже полной потери сознания. И именно он оказывается умнее всех образованных, цивилизованных,  горделивых! Он решает все трудные вопросы человеческих взаимоотношений проницательно, в то время как они  все путают, ничего не могут решить, руководствуясь лишь эгоизмом. Лев Николаевич Мышкин в лучшем случае чудак. Он бескорыстен, глубоко чужд каким бы то ни было  эгоистическим страстям и, прежде всего, денежным. Он искренен, говорит только правду. Он носит в душе  своей всечеловеческое страдание и любит людей. Он обаятельно наивен и если ошибается, то только в сторону  преувеличения достоинств людей. Он чуток, всегда готов жертвовать собою целиком, без остатка, для других.  Если сознание – болезнь, то князь Мышкин – воплощение душевного здоровья. Его болезнь помогает душевной  ясности и превосходству над здоровыми. Ибо все эти здоровые больны эгоизмом, мерзкой жаждой денег,  утопают в грязи мира сего. А князь Мышкин свободен от всего этого. Он чист и прост, как дитя. У него детская  душа, потому он и оказывается умнее всех. В отличие от раздвоенных, расстроенных, расщепленных героев Достоевского князь Мышкин не знает борьбы  между разумом и чувством, между “добром” и “злом” в своей душе. Князь Мышкин – всеобщий примиритель. Он носитель идеи объединения всех “сословий”, всех враждующих  групп. Он противостоит всеобщему разъединению, тому разложению общества, которое Достоевский считает  главной характерной чертой своей современности. Есть еще образ, с которым Мышкин сопоставляется лишь в  глубоком подводном течении романа. Это образ Христа. Само “явление” князя Мышкина после многих лет, прожитых где­то высоко в горах, далеко от людей, должно  напомнить сошествие Христа к людям, в их кипящую злыми страстями, дьявольски запутанную жизнь,  предсказанную в апокалипсисе как царство меры: деньги царят над всем, все настаивают на своем праве, на  своем эгоизме. Все разъединены и взаимно враждебны. Нет никакой связывающей общей идеи. Все чистое  гибнет в этом мире. В нем оскверняется, разрушается Красота. Что же принес миру новоявленный Христос? Сможет ли он очистить и утешить злые страсти, соединить людей  любовью и страданием? Иными словами, какова миссия положительного героя Достоевского? Сюжетную основу романа составляет трагическая судьба красавицы Настасьи Филипповны. Роль князя  Мышкина в этой судьбе велика, но все же не он является носителем движущего начала в развитии сюжета, а  именно Настасья Филипповна. К князю сходятся все сюжетные линии, но он стоит над ними, как и полагается“высокому” лицу, явившемуся к людям чуть ли не с неба. Он не может быть прямыми участником грешной земной  борьбы, активно ввязываться в земные страсти. “Идиот” – это прежде всего трагедия Настасьи Филипповны. История ее судьбы и образует ценность  произведения. Это настоящее ядро всего романа. В истории гибели героини, рассказанной с такой любовью и  грустью, мы чувствуем силу протеста, презрение и гнев к верхам буржуазного общества, к законам,  управляющим этим обществом. Перед нами Достоевский и трагик, и лирик, и сатирик. Образ Настасьи Филипповны принадлежит к числу сильнейших трагических женских образов, созданных  русской и мировой литературой. “Настоящая королева” как сказано о ней в романе. Мы знакомимся с ней впервые по портрету, который так глубоко, на всю жизнь, поразил князя Мышкина. “На портрете была изображена действительно необыкновенной красоты женщина. Она была  сфотографирована в черном шелковом платье чрезвычайно простого и изящного фасона; волосы, по­видимому,  темно­русые, были убраны просто, по­домашнему; глаза темные, глубокие, лоб задумчивый; выражение лица  страстное и как бы высокомерное…” “Лоб задумчивый”, – так мог сказать действительно необыкновенной силы художник, глубоко чувствующий  прелесть женской красоты. “Лоб задумчивый”, – эпитет неожиданный и прекрасный сам по себе своею  нежностью и беспредельным уважением к женщине. Он удивительно подходит для портрета Настасьи  Филипповны. Ее глаза освещены глубокой мыслью. Она много думала с ранних лет. Ее растлитель, любитель и  знаток женской красоты, изящнейший господин Тоцкий, который приобрел ее в свою собственность, когда она  была ребенком, круглой сиротой, одна во всем свете, – утонченнейший господин Тоцкий и предполагать не мог,  что она так много и так глубоко думала! Выражение лица ее страстное и высокомерное. Она человек больших,  трагических страстей. Ее требования к людям, к себе действительно высоки и человечны, и это необычайно  усиливает резкую противопоставленность ее всей окружающей низменной действительности. Высокомерие –  самозащита от подлецов и пошляков. В глубине души она проста, по­детски – застенчива. “Удивительное лицо!” – говорит князь. – “И я уверен, что судьба ее не из обыкновенных. Лицо веселое, а она  ведь ужасно страдала, а? Об этом глаза говорят, вот эти две косточки, две точки под глазами в начале щек. Это  гордое лицо, ужасно гордое, и вот не знаю, добра ли она? Ах, кабы добра! Все было бы спасено!” Да, впоследствии оказывается, что она не только горда, но и добра, – но все­таки ничего не спасено. Затем, в обществе Епанчиных, мы вновь все пристальнее вглядываемся в ее портрет. И тут звучит трагическая  тема Настасьи Филипповны. “… Как будто необъятная гордость и презрение, почти ненависть были в этом лице, и в то же время что­то  доверчивое, что­то удивительно простодушное… Эта ослепляющая красота была даже невыносима…странная  красота!” Вглядевшись пристальнее в ее портрет, мы увидели надрыв в этой красоте. Это тема красоты знающей, что она  поругана, оскорблена. Красота, не принятая миром злобы и вражды – невыносимая красота! Это красота –  страдание, распинаемая в этом мире. Это грозная тема несовместимости красоты с подлым денежным миром.  Это красота, зовущая к мести за себя, презирающая жалость и вместе с тем просящая о жалости. Это можно  назвать бунтующей красотой. Аделаида Епанчина говорит, рассматривая портрет Настасьи Филипповны: “Такая красота – сила… с этакою  красотой можно мир перевернуть”. Не этой благополучной барышне, генеральской дочке с ее прекрасными  плечами, превосходным аппетитом понять красоту Настасьи Филипповны. Она оказалась способной  почувствовать размах красоты, как художница­любительница, маракующая что­то на холсте. Красота спасет мир! Такова одна из мыслей героя романа князя Льва Николаевича Мышкина. Но, как и многие  его мысли, она опровергается действительностью. Красота не спасла мир, а оказалась погубленной им. Бунт Настасьи Филипповны, ее попытка мстить обществу, бессилен. Но тема бунтующей красоты со страстною  силой звучит в романе! Настасья Филипповна кончает безумием. Невыносимое соединение красоты и безумия отдается в сердце князя  Мышкина, да и в сердце читателя особенной мукой и болью. Даже красота становится безумной в мире,  обезумевшем от злобы.Настасью Филипповну довели до безумия все окружавшие ее. Начал убийство барин Афанасий Иванович  Тоцкий. Завершил купец Рогожин. В финальной сцене мы видим Рогожина и Мышкина у кровати убитой. Смерть передана в этой картине  особенной неподвижностью. Мышкин в темноте “…пригляделся, так что мог видеть ее постель; на ней кто­то  спал, совершенно неподвижным сном; не слышно было ни малейшего шелеста, ни малейшего дыхания… В ногах  были сбиты в комок какие­то кружева, и на белевших кружевах, выглядывая из­под простыни, обозначался  кончик обнаженной ноги. Он казался как бы выточенным из мрамора и ужасно был неподвижен”. Убита красота, равная красоте прекрасных статуй, гениальных картин. Достоевский поднял гибель Настасьи Филипповны до трагической темы красоты, убиваемой безобразным  паучьим миром, миром мерзких снов Ипполита. Недаром в сне Ипполита образ Рогожина сближается с образом  тарантула. Рогожин – воплощение темной стихии собственничества. Все в романе, что связано с темой Настасьи Филипповны, с ее судьбой наполнено глубоким социальным  смыслом. Все дышит правдой жизни, высокой правдой искусства. Власть денег триумфально шествует по стране. Жажда денег обуяла, кажется, всех. Кругом ростовщики!  Власть денег плодит и множит преступления. Все продается и покупается за деньги: и слава, и доблесть, и  честное имя, и сама красота! Прекрасная женщина, одна среди волков, скалящих на нее зубы в жажде купить ее, продать и нажить на ее  красоте деньги, сожрать красоту встает перед миром, погрязающим в деньгах, и, проклиная власть денег над  человеком, предает всю эту дьявольскую власть огню! – Красота неподкупна! Красота не продается и не покупается! Красота спасет мир!