«ПОЭЗИЯ РОДНОЙ ПРИРОДЫ»

ПОЭЗИЯ РОДНОЙ ПРИРОДЫ 
(2 часа)
УРОКИ 53—54 

Прекрасны вы, поля земли родной,
Еще прекрасней ваши непогоды...
М. Ю. Лермонтов[2]

Цели уроков: 
— продолжение изучения лирики XIX столетия; 
— раскрытие перед восьмиклассниками специфики и художественных особенностей поэтических произведений XIX века о природе;
— развитие читательских умений школьников;
— продолжение формирования навыка осмысленного выразительного чтения;
— воспитание эмоциональной отзывчивости школьников. 

Форма урока:
синтетические уроки, включающие в себя слово учителя, работу с учебником, чтение и анализ произведений, беседу о прочитанном и услышанном.

СОДЕРЖАНИЕ УРОКА 

I. Слово учителя (выборочно под запись; возможна презентация). 

Замечательный русский филолог Л. Пумпянский когда-то заметил: «Одним из лучших способов испытать, словесного или психологического происхождения поэтическая система, — анализ изображения природы». Иными словами, через анализ изображения природы приходим к пониманию стиля. А через анализ изменений в изображении природы — к пониманию изменений стиля.

Стиль (лат. stylus, от греч. stylos — палочка для письма) — эстетическая общность всех сторон и элементов произведения, обладающая определенной оригинальностью... Поскольку стиль является не элементом, а свойством художественной формы, он не локализован (как, например, элементы сюжета или художественные детали), а как бы разлит во всей структуре формы[3].

В изображении природы в поэзии и прозе есть обманчивая простота. Именно поэтому школьники с легкостью берутся за сочинение «о природе», например «Изображение природы в лирике А.С.Пушкина», а потом осознают, что «завязли» в материале. О чем здесь можно говорить и писать? Вспоминается сразу несколько картин из детства: осень в «Осени», зима в «Зимней дороге», «путник запоздалый», метель в «Бесах»... А потом вдруг всплывают романтические описания Кавказа, сосны из «Вновь я посетил...». И множество других отрывков, фраз, иногда целых стихотворений. И как с этим быть? 

Во-первых, сначала надо осознать, что мы имеем дело с огромным по объему материалом, который к тому же неоднороден, поэтому ни на одном уроке, ни в рамках одного сочинения всего не охватить — необходимо дозировать, отбирать материал.

Во-вторых, этот материал никак не производит впечатления периферийного, второстепенного, так как имеет прямое отношение к важнейшим пушкинским произведениям, ко всем центральным темам, ко всем жанрам и периодам его творчества.

В центре поэтического мира А. С. Пушкина стоит человек, именно человек более всего интересен Поэту, однако природа при этом не фон, не декорация, а самоценная сущность. 

Так, в стихотворении «Была пора...» (1836, см. ниже текст) Пушкин в конце пишет:

Вращается весь мир вкруг человека,
— Ужель один недвижим будет он?

Если разобраться, то становится ясно, что не только мир (читай: Природа), движется, изменяется, но и сам человек, поставленный в центр этого мира, подвержен изменениям. Оказывается, что мир не менее важен, чем Человек, поскольку они взаимно влияют друг на друга...

Лирика тем и интересна, что в ней слово часто важнее взгляда: очень-очень многого мы не видим в окружающей нас действительности, прочитав того же Пушкина или Лермонтова, Фета или Тютчева, мы открываем для себя простую русскую природу... через Слово. 

Например, романтики любили экзотическую природу — дикий ландшафт, бушующее море, горные пейзажи и тенистые рощи. Русские романтики, и в первую очередь Александр Пушкин, буквально «открыли» для читателя экзотику Кавказа и Крыма. До них эта дикая природа еще не была поэзией. Расцвет поэтического таланта А. С. Пушкина как раз и приходится на время, когда в литературе начинается бурное открытие «новой» природы — романтический пейзаж (начало 1820-х годов), и сам поэт активно участвует в этом процессе, являясь во многом первооткрывателем. 

Но это с одной стороны. А с другой — Пушкин с детства усвоил традицию изображения природы поэтами XVIII века, старшими карамзинистами, и здесь он выступает как их наследник. Именно то обстоятельство, что Александр Пушкин уже в юности застал и вполне сложившуюся традицию изображения природы, и еще складывающуюся, во многом определило его путь в литературе. Именно поэтому он многое делает впервые — нащупывает новый путь в поэтическом изображении и осмыслении природы. Например, Пушкин открывает читателю красоту и поэтичность «песчаного косогора», «на небе сереньких туч», «того уголка земли», что просто посетил поэт. 

Пушкин все это открывает в том виде, под тем углом зрения, которые и по сей день кажутся «верными» и «нормальными». Все написанное о русской природе после Пушкина воспринимается неизбежно на фоне заданной им формы...

«Риторический пейзаж» лицейского периода творчества Александра Пушкина восходит к традиции XVIII столетия, романтический пейзаж — к 20-м годам XIX века, далее происходит переход от экзотики к прозаической реальности, чаще всего к реальности деревенской природы. Да, Пушкин увидел природу прозаическую и воспел ее, сделав достойной поэзии. Но этим дело не ограничилось... Новая картина природы не закрашивала предыдущих: она совмещалась с ними... 

Что стоит за изображением природы в пушкинской лирике 1830-х годов? Чаще всего воспоминание, и всегда размышление. Здесь как бы одна тема воспоминаний, которые так или иначе рождают сравнения. Даже в стихотворении 1825 года, помещенном в учебнике, уже звучит эта тема: увиденные (сейчас или когда-то?) «цветы последние» сравниваются с виденными весной «роскошными первенцами полей». И опять Природа соотносится с Человеком: Цветы последние милей Роскошных первенцев полей. Они унылые мечтанья Живее пробуждают в нас... Спрашивается, а для чего пробуждать «унылые мечтанья»? Почему не радостные? Потому что грустные размышления так или иначе всегда выводят на анализ и своей жизни, и окружающей реальности, и на осмысление будущего, и на оценку произошедшего:

...Так иногда разлуки час
Живее сладкого свиданья.

Как правило, в сборниках сразу после этого стихотворения следует другое — «19 октября»[4]. (см. ниже текст)

Посмотрите, какая поэзия прозаической картины природы: 

Роняет лес багряный свой убор, 
Сребрит мороз увянувшее поле, 
Проглянет день как будто поневоле 
И скроется за край окружных гор...
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг, 
Пролей мне в грудь отрадное похмелье, 
Минутное забвенье горьких мук... 

И опять реалистичный пейзаж, до боли знакомый, но вдруг ставший поэзией, и опять сопоставление жизни природы и жизни человека. Далее — философские размышления о смысле человеческого бытия. Здесь лирический герой поэзии Пушкина практически тождествен самому автору — это тоже отличительная черта пейзажной лирики Александра Сергеевича Пушкина.

«Лирический герой — образ поэта в лирике, один из способов раскрытия авторского сознания.Лирический герой — художественный «двойник» автора-поэта, вырастающий из текста лирических композиций (цикл, книга стихов, лирическая поэма, вся совокупность лирики) как четко очерченная фигура или жизненная роль, как лицо, наделенное определенностью индивидуальной судьбы, психологической отчетливостью внутреннего мира...»[5] 

«Пушкин писал удивительно сжато, коротко, лаконично. Каждое слово у него полно смысла и поэтичности. Он не любил подробно разъяснять свою мысль, он рассчитывал на внимательного читателя, умеющего разобраться в содержании стихотворения, правильно осмыслить его образы и расшифровать заключающиеся в нем намеки»[6].

Михаила Лермонтова роднит с Пушкиным любовь к непритязательной русской природе, к тем ее проявлениям, которые никак не могли быть воспеты восторженными поэтами-романтиками:

Прекрасны вы, поля земли родной, 
Еще прекрасней ваши непогоды;
Зима сходна в ней с первою зимой,
Как с первыми людьми ее народы! 
Туман здесь одевает неба своды!
И степь раскинулась лиловой пеленой,
И так она свежа, и так родня с душой,
Как будто создана лишь для свободы...

В стихотворении 1831 года Лермонтов рисует реалистичный пейзаж средней полосы России, причем пейзаж, который должен навевать тоску: бесконечные поля, переходящие в степь; степь в тумане; лютая зима — «Зима сходна в ней с первою зимой», то есть «началом начал», Библейской зимой до Сотворения мира. Однако прилагательное прекрасный, являющееся эпитетом, данное то в краткой форме, то в сравнительной, подчеркивает авторское отношение к своей малой родине (в стихотворении явно отображен пейзаж Пензенской губернии, в которой располагалось имение бабушки поэта — Тарханы). (см. ниже общий вид усадьбы Тарханы)

Так же, как и Пушкин, поэт подчеркивает свою любовь к «непогодам», заставляющим человека углубляться в себя, в свои мысли и переживания. 

Как и в большинстве произведений М. Ю. Лермонтова, относящихся к пейзажной лирике, здесь дана антитеза — противопоставление мира природы и мира людей.

Антите́за (от греч. anti — против, thesis — положение) — противопоставление. ...Образная антитеза — противопоставление элементов художественного мира произведения, в первую очередь персонажей[7].

Нет такого противопоставления только в стихотворении «Осень», помещенном в вашем учебнике. Прочитайте выразительно эту миниатюру Михаила Юрьевича Лермонтова. О чем это произведение?

II. Работа с учебником.

1. Выразительное чтение стихотворения М.Ю.Лермонтова «Осень» (см. ниже текст). 

2. Осмысление текста произведения.

III. Беседа о прочитанном: 

— Понравилось ли вам это стихотворение М. Ю. Лермонтова? Почему? Обоснуйте свой ответ.

— Какие чувства, эмоции, воспоминания вызвало у вас стихотворение «Осень»? Как вы это можете объяснить?

— Какой пейзаж «рисует» поэт?
(Обобщенный «портрет» осени. Во многом схематичный.) 

— Прочитайте про себя стихотворение А.С.Пушкина «Цветы последние милей...» (см. текст ниже). Чем разнятся эти два стихотворения об осени? 

— Есть ли в пушкинском произведении само описание осени? Почему?

— Как мы догадываемся, что речь идет именно об осени? Обоснуйте свой ответ.

— Как подошел к данной теме М. Ю. Лермонтов? На чем он делает акцент? 
(Перед нами обобщенная пейзажная зарисовка, во многом традиционная, сходная с похожими зарисовками поэзии XVIII века.)

— Посмотрите: в пушкинском шедевре преобладают существительные и прилагательные: «цветы... милей... первенцев полей», «мечтанья живее», «разлуки час живее... свиданья». Один только глагол «пробуждают» не относится к осени напрямую. Перед нами — стихотворение-размышление, такую поэзию принято называть философской лирикой. 

— А что мы наблюдаем у Лермонтова? Здесь, наоборот, доминируют глаголы «пожелтели», «кружатся», «летят», «хранят», «не любит», «отдыхать», «скрыться... спешит», «серебрит». К этому необходимо добавить причастие «нависший», деепричастия «поникши» и краткое прилагательное «тускл» с минимальным оттенком действия — все они дают общую картину осени в действии, в динамике.
Иначе говоря, налицо отход от традиций XVIII века — попытка реалистично, жизнеподобно описать наступление осени. 

IV. Чтение вслух статьи учебника «Поэзия родной природы» (с. 41—42).

— Определите стиль и тип текста.

— Какова его основная тема? 

— Найдите абзац, в котором сформулирована главная мысль текста. 
(Последний абзац, первое предложение.) 

Работа в паре: 

— Составьте план текста в форме вопросов или тезисов.

— Сопоставьте свои планы, выберите наиболее удачные формулировки.

— Составьте общий план. 

— Найдите в тексте основную информацию, соответствующую каждому пункту плана.

— Сделайте запись в тетради (сжатый конспект).

V. Чтение и анализ произведения.

Чтение стихотворения Ф. И. Тютчева «Осенний вечер» (с. 43 учебника) или (см. текст ниже).

VI. Беседа с классом с элементами пересказа и словесного рисования. 

— Расскажите, какие чувства вызвало у вас стихотворение Ф. И. Тютчева «Осенний вечер». Какие возникли ассоциации? 

Ассоциация (от лат. associatio — соединение) — в психологии: связь, возникающая при определенных условиях между двумя или более психическими образованиями (ощущениями, двигательными актами, восприятиями, идеями и т. п.). (Новейший словарь иностранных слов и выражений. — М.: АСТ; Минск: Харвест, 2002. — С. 90.)

— Расскажите, как поэт описывает осенний вечер. Похож ли он на осень А. С. Пушкина или М. Ю. Лермонтова? 

— Какие тропы использует поэт для создания образа осени?

— Какие явления природы противопоставляет? Для чего? 

— Почему осенние вечера для лирического героя светлые? О какой светлости здесь говорится? Приведите примеры из своих наблюдений за природой или художественных полотен известных мастеров.

— С каким стихотворением — пушкинским или лермонтовским — можно сравнить «Осенний вечер» Ф. И. Тютчева по сходству передачи чувства лирического героя?
(Или по сходству изображения?) Обоснуйте свой ответ. 

— К какому типу поэтической системы — словесному или психологическому — можно отнести стихотворение Федора Тютчева? По каким признакам? Приведите примеры.

— Какой параллелизм наблюдается в этом стихотворении Ф. И. Тютчева?
(Природа — человек: «кроткая улыбка увяданья — божественная стыдливость страданья».)

Параллелизм (от греч. parall^ elos — находящийся или идущий рядом) — тождественное или сходное расположение элементов речи в смежных частях текста, которые, соотносясь, создают единый поэтический образ... Параллелизм издавна распространен в народной поэзии (особенно параллельные образы из жизни природы и человека)...(Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина. — М.: Интелвак, 2001. — Стб. 717.)

Реальная картина осеннего вечера, его философско-поэтическое осмысление заканчиваются неожиданным, свойственным, однако, поэзии Тютчева философским раздумьем над человеческой жизнью: ...Что в существе разумном мы зовем Божественной стыдливостью страданья.

— Согласны ли вы с отзывом И. С. Тургенева о Ф. И. Тютчеве: «...Тютчев замечателен не только как поэт, а еще более как мыслитель...»? Аргументируйте свой ответ.

МАТЕРИАЛ ДЛЯ УЧИТЕЛЯ

«...Богатство и разнообразие картин природы в поэзии Тютчева велико... но самые задушевные страницы своей лирики Тютчев посвящает изображению родной для него природы средней полосы России... Стихи Тютчева не только написаны „чистым и прекрасным русским языком“, но и несут на себе „живой отпечаток русского ума, русской души“ (Некрасов Н. А. Русские второстепенные поэты).

Природа нередко рисуется Тютчевым независимой от человека в своей объективной жизни. Она выступает сама по себе как сложный, живой организм. Здесь Тютчеву доступны тонкие, едва уловимые оттенки красок, звуков, движений; он смело может соперничать с лучшими пейзажистами — Фетом и Алексеем Толстым. Не случайно наибольшее количество таких объективных картин-шедевров посвящено родной природе („Успокоение“, „Весенние воды“, „Тихой ночью, поздним летом...“, „Есть в осени первоначальной...“, „Чародейкою Зимою...“).

...В тяжелые или счастливые моменты жизни прелесть... южной природы волнует поэта, но картины родных мест, где прошло его детство, покоряют во всякое время, часто совсем независимо от душевного состояния. Они сами, как таковые, трогают сердце; на них хорошо смотреть и проникать в скрытый от человека смысл явлений („Чародейкою Зимою“). Особенно привлекали Тютчева переходные состояния природы, когда ее жизнь проявлялась в расцвете и увядании. Об этом же говорят названия стихотворений: „Первый лист“, „Весенние воды“, „Есть в осени первоначальной...“. Весенние ручьи, бурливые, стремительные, раскаты весеннего грома предстают как силы, обновляющие природу. Они сменяются грустной улыбкой осени, то первоначально мягкой, то поздней, совсем увядающей. 

Но примечательно, что даже в тех случаях, когда природа не связана с человеком, она все равно дается сквозь призму его восприятия и вызывает невольные аналогии с его чувствами („Что ты клонишь над водами...“). Этот смысловой подтекст стихотворения ощущается благодаря олицетворениям, метафорам и сравнению...»(Самочатова О. Я. Независимость природы... // Богомолова Т. И. «Поэт — посредник тайный меж нами и природой...»: Учеб. пособие. Ч. I. — Калуга: Издатель Н. Ф. Бочкарева, 1997. — С. 118—119.) 

VII. Сообщения учащихся (примерные варианты и объем сообщений). 


Сообщение 1. 
Тема природы в лирике М. Ю. Лермонтова 1830—1840-х годов.

В творчестве 30 — начала 40-х годов XIX века наиболее ярко проявилось трагическое двоемирие лирического героя поэзии М. Ю. Лермонтова, хотя в этот период романтизм тесно сосуществует в его произведениях с реализмом, взаимно дополняя и обогащая его. 

Лейтмотивом пейзажной лирики этого десятилетия проходит мотив человеческого одиночества. «Стихи о природе... характеризуются главным образом соответствием духовной жизни человека („родня с душой“) или, наоборот, представляют собой контраст душевному состоянию героя, фон его переживаний — часто общественного характера. 

Отсюда двухчастное строение пейзажных стихотворений, вторая часть которых представляет собой сравнение и начинается словом „так“. Если же прямое сравнение опущено, но сохраняется аллегория или образный символ, то поэт обращается в этом случае к активности читательского восприятия, к догадливости читающего»(История русской литературы. — Л.: Наука, 1981. — Т. 2. От сентиментализма к романтизму и реализму. — С. 424.). 

Небольшое стихотворение «Парус» (см. текст ниже), написанное Лермонтовым в 1832 году, воспринималось современниками как символ всего творчества поэта: в двенадцати лаконичных строчках читатель ощущает и мятежный дух поэта, его страстное отрицание покоя вообще и ранней «успокоенности» людей его поколения, и жажду борьбы и свободы, и глубокую грусть от сознания своего одиночества. 

В первых строках каждого четверостишия перед нами предстает морской пейзаж. Но можно ли утверждать, что во вторых строках четверостиший также дан пейзаж? Конечно же нет. Здесь поэт передает мысли и чувства своего лирического героя. При этом риторические вопросы, восклицания, повторение одинаковых или сходных по смыслу слов, метафор, сравнений помогают нагнетать тяжелое впечатление, чувство тоски и одиночества.

В 1-й строфе стихотворения его ритм как бы передает легкое колыхание морской волны во время штиля (пропуск одного и того же ударения в первых двух строках). Здесь поэтическое раздумье лирического героя связано с увиденным в тумане одиноким парусом, оно передается меланхолически задумчивыми вопросами: «Что ищет он в стране далекой, / Что кинул он в краю родном?» Стих звучит легко и плавно (обилие сонорных и плавных звуков л, р, н, м), но меняется погода на море — меняется и само море, затем изменяется и тональность стиха: нарастает шум моря, свист ветра — нарастает чувство смутной тревоги, которое опять сменяется (как в море погода) новым чувством — грустным осознанием того, что счастье для «паруса» и, следовательно, лирического героя вообще невозможно:

Увы! он счастия не ищет
И не от счастия бежит!

Стихает море, однако авторская мысль уже контрастна увиденному: в конце стихотворения звучит вызов любому спокойствию:

А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

В стихотворениях «Парус» (1832), «Из Гете» (1840), «Утес» (1841), «На севере диком...» (1841) природа предстает перед читателем одухотворенной, она воодушевляет, окрыляет человека, дарит кому покой, отдых, кому успокоение в одиночестве, кому, наоборот, указывает на необходимость смирения в своей участи. Эти стихотворения как раз и объединяет мотив человеческого одиночества.

В маленьком шедевре «Из Гете» (см. текст ниже), так же как и в «Парусе», сначала описывается пейзаж, который не только рисует умиротворенную картину вечно прекрасной природы, но и говорит об одиночестве человека, его ничтожности перед лицом Всевышнего и самой природы, затем дается лирический отклик на картину природы:

Подожди немного,
Отдохнешь и ты.

Здесь слово отдохнешь имеет и прямое, и переносное значение: отдохнешь, когда дойдешь до дома или привала и уснешь ночью, как и окружающая природа; отдохнешь, когда перейдешь в мир иной, — сольешься с Природой. 

Два пейзажных стихотворения — «На севере диком...»(см. текст ниже) и «Утес»(см. текст ниже) — такжеобъединяет мотив человеческого одиночества, присущий всей философской лирике М. Ю. Лермонтова.

В начале первого стихотворения подчеркивается: «стоит одиноко / На голой вершине сосна». При этом север назван диким, т. е. безлюдным, очень далеким краем, занесенным снегом. Этот образ безлюдного и заснеженного пространства и создает настроение возвышенной грусти, переходящей затем в грусть вполне реальную, осязаемую от картины «сонных мечтаний» сосны:

— В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растет.

Два одиночества, разведенные судьбой по разным континентам, никогда не смогут встретиться, осуждены навечно только тосковать по неведомому другу. 

В стихотворении «Утес» одиночество, данное изначально (утес-великан изначально одинок, возвышаясь над всеми горами, выделяясь своей красотой и мощью), усугубляется невольно тучкой:

Ночевала тучка золотая... 

...Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя...

Воздушная легкость первых двух строф сменяется сначала настроением грусти в третьей строфе, затем искренним горем лирического героя: 

Но остался влажный след в морщине 
Старого утеса. Одиноко 
Он стоит, задумался глубоко 
И тихонько плачет он в пустыне. 

Образ утеса горючего вполне соотносим с образом старого утеса, который стоит одиноко, — эпитеты только подчеркивают изначальное одиночество, присущее человеку в этом мире. 

В пейзажной лирике М. Ю. Лермонтова больше волнует не природа как таковая, а человек и его одиночество в мире людей. Пейзаж лишь подчеркивает это одиночество, передает настроение лирического героя, выражая при этом точку зрения автора.

В лирике рубежа 1830—1840-х годов «авторский образ все более обобщается, смыкается с образом поколения»(Гинзбург Л. О лирике. — Л., 1974. — С. 158.), именно поэтому лирический герой стихотворений «Из Гете», «Утес», «На севере диком...» всеми узнаваем и принимаем. Эти стихотворения стали классикой, поскольку выражают чувства, мысли и чаяния многих людей разного возраста и сословий в различные эпохи. Благодаря этому они как бы поднялись над временем, приобрели высокое гуманистическое звучание.

Сообщение 2. 
Человек и природа в лирике А. А. Фета.

Афанасий Афанасьевич Фет — «самый светлый русский поэт» — был человеком трагической судьбы и непревзойденного поэтического дарования. Предметами, единственно достойными воспевания в поэзии, Афанасий Фет считал любовь и природу, но никак не реальную действительность. Он часто говорил, что поэзия — это проводник в «царство грезы», она должна противостоять «рассудочности» и «прозе жизни». 

В конце 1840 года Афанасий Фет издал на свои деньги первый сборник «Лирический пантеон», подписавшись инициалами «А. Ф.». В 1850 году вышел в свет второй сборник произведений Фета, в котором было напечатано программное для автора стихотворение «Шепот, робкое дыханье...» (1850). (См. также страницу О стихотворении Фета "Шепот, робкое дыханье..."). Поэт сравнивает явления живой природы и жизнь человеческого сердца: данное стихотворение построено на параллелизме между «светом ночным», «ночными тенями» и «рядом волшебных изменений милого лица». Звучащее как музыка, это стихотворение о «музыке любви», о красоте, облегчающей неизбежное человеческое страдание.

Поэзия Фета — это, как правило, монолог лирического героя, очень близкого автору. В этом монологе всегда напор восторга и трагедии, преодоление страдания и «исцеление от муки», от своей личной трагедии, претворение ее в гармоническую радость:

Но верь весне. Ее промчится гений, 
Опять теплом и жизнию дыша. 
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа. (из стихотворения «Учись у них — у дуба, у березы...» (см. текст ниже).

Для стихов Фета характерны параллелизмы, повторения, длинные периоды, нарастающие к концу мощные ритмические паузы, внутренняя перекличка начала и конца, разнообразие интонаций — все это ярко, полно, объективно передает как картины окружающей поэта действительности, так и переживания лирического героя.

Поэзия Фета — поэзия сиюминутных, мгновенных и непроизвольных состояний, она оживает благодаря непосредственным картинам бытия, природы, времен года.

***
Чудная картина, 
Как ты мне родна:
Белая равнина, 
Полная луна, 

Свет небес высоких, 
И блестящий снег, 
И саней далеких 
Одинокий бег.
1842

Ель рукавом мне тропинку завесила.
Ветер. В лесу одному 
Шумно, и жутко, и грустно, и весело, — 
Я ничего не пойму...

Ветер. Кругом всё гудет и колышется,
Листья кружатся у ног,
Чу, там вдали неожиданно слышится
Тонко взывающий рог.

Сладостен зов мне глашатая медного! 
Мертвые что мне листы! 
Кажется, издали странника бедного
Нежно приветствуешь ты.
4 ноября 1891 

Фет — поэт природы в самом широком смысле слова. Он не просто лирик-пейзажист: природа в его поэзии социально обусловлена, одухотворена, часто передает духовные терзания и душевные мечтания лирического героя:

Одним толчком согнать ладью живую
С наглаженных отливами песков,
Одной волной подняться в жизнь иную,
Учуять ветр с цветущих берегов,

Тоскливый сон прервать единым звуком,
Упиться вдруг неведомым, родным,
Дать жизни вздох, дать сладость тайным мукам,
Чужое вмиг почувствовать своим,

Шепнуть о том, пред чем язык немеет,
Усилить бой бестрепетных сердец —
Вот чем певец лишь избранный владеет,
Вот в чём его и признак и венец
28 октября 1887

Практически невозможно выделить чисто пейзажную лирику Фета, не порвав при этом связей с ее жизненно важным «органом» — человеческой личностью, подчиненной общим законам бытия. Люди у Фета живут как природа, а природа как люди. 

«Мир природы живет интимной жизнью, а интимная жизнь получает санкцию всеприродного существования» (Н. Н. Скатов):

Я жду... Вот повеяло с юга;
Тепло мне стоять и идти;
Звезда покатилась на запад...
Прости, золотая, прости!

Здесь финал стихотворения «Я жду...» воспринимается двояко: и как прощание со звездой (эпитет золотая), и как прощание с ней (эпитет может быть отнесен и к возлюбленной).

«Фет — великолепный знаток жизни природы. В его стихах она полнится гармонией и поэтическими событиями. Розы грустят и смеются, тонко позванивает колокольчик в цветнике. Из плавных, мелодичных строчек Фета рождаются воздушные очерки мотылька и бабочки...

Обращает на себя внимание пристрастие Фета к эффектам контрастного освещения, блеска и отражения, чаще всего приводящие на память методы работы импрессиониста. Луна, свеча, звезда, гладь озера обычно воспринимаются в его стихах как вполне реальные источники этих эффектов, а не как традиционные элегические детали („Что за вечер!“, „Над озером лебедь“)» (Сухова Н. П. Чувство природы у Фета // Богомолова Т. И. «Поэт — посредник тайный меж нами и природой...»: Учеб. пособие. Ч. I. — Калуга: Издатель Н. Ф. Бочкарева, 1997. — С. 167.)

В то же время лирика последних десятилетий все более передает полноту реальной жизни:

Былинки не найдешь и не найдешь листа,
Чтобы не плакал он и не сиял от счастья.

Афанасий Фет — лирик особенный: психофизические состояния, настроения, чувства не собраны им в стихах в единый характер — поэтом переданы сиюминутные чувства, впечатления и переживания, непосредственные картины бытия, именно поэтому его лирику называли поэзией мига.

Многозначность поэзии А. Фета подготовила приход в литературу русских символистов рубежа XIX—XX веков.

VIII. Домашнее задание. 

Для всего класса: 
— выучить наизусть одно понравившееся стихотворение из материала сегодняшнего урока;
— подготовить выразительное чтение одного из стихотворений: А. А. Фета «Первый ландыш»; А. Н. Майкова «Поле зыблется цветами...» (по выбору учащихся);
— вопросы и задания на с. 44 учебника. 

Следующие уроки: М.Е.Салтыков-Щедрин. "История одного города">>>

Источник: Кутейникова Н.Е. Уроки литературы в 8 классе. – М.: Просвещение, 2009. 

1. Источник: Кутейникова Н. Е. Уроки литературы в 8 классе : пособие для учителей общеобразоват. учреждений / Н. Е. Кутейникова. — М. : Просвещение, 2009. — 400 с. 
Пособие разработано к программе по литературе для 8 класса под редакцией В. Я. Коровиной, полностью соответствующей федеральному компоненту Государственного образовательного стандарта и Федеральному базисному учебному плану.
Пособие предполагает вариативность изучения отдельных тем, персоналий и произведений, исходя из конкретной ситуации в школе и регионе: количество часов в учебном плане — 68 или 102.
Материал каждого урока однозначно не может быть вмещен в 40—45 минут учебного времени, он дан в пособии в качестве примерного минимума или максимума для изучения по данной теме.
Главная особенность предложенных поурочных разработок для 8 класса — включение в них уроков внеклассного чтения по подростковой литературе, в том числе и современной. (вернуться)

2. Прекрасны вы, поля земли родной... — dпервые опубликовано в 1889 г. в собрании сочинений под редакцией Висковатова (т. I, с. 191).
Как и в большинстве произведений М. Ю. Лермонтова, относящихся к пейзажной лирике, здесь дана антитеза — противопоставление мира природы и мира людей.
См. ниже текст стихотворения (вернуться)

3. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина. — М.: Интелвак, 2001. — Стб. 1031—1032. (вернуться)

4. 19 октября — день открытия Царскосельского лицея, постоянно отмечавшийся лицеистами первого выпуска. См. подробнее о Лицее на страницах: Царскосельский Лицей и И.И.Пущин. Записки о Пушкине. (вернуться)

5. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина. — М.: Интелвак, 2001. — Стб. 452. (вернуться)

6. Пушкин А.С. Стихотворения А. С. Пушкина / Сост., подгот. текста и примеч. С. Бонди. — М.: Детская литература, 1976. — С. 6. (вернуться)

7. Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А. Н. Николюкина. — М.: Интелвак, 2001. — Стб. 37—38. (вернуться)

М.Ю.Лермонтов
ПРЕКРАСНЫ ВЫ, ПОЛЯ ЗЕМЛИ РОДНОЙ...

Прекрасны вы, поля земли родной,
Еще прекрасней ваши непогоды;
Зима сходна в ней с первою зимой,
Как с первыми людьми ее народы!..
5 Туман здесь одевает неба своды!
И степь раскинулась лиловой пеленой,
И так она свежа, и так родня с душой,
Как будто создана лишь для свободы…

Но эта степь любви моей чужда,
Но этот снег, летучий, серебристый
И для страны порочной слишком чистый,
Не веселит мне сердца никогда.
Его одеждой хладной, неизменной
Сокрыта от очей могильная гряда
И позабытый прах, но мне, но мне бесценный.[8]
1831

А.С.Пушкин
БЫЛА ПОРА...[9]

Была пора: наш праздник молодой
Сиял, шумел и розами венчался,
И с песнями бокалов звон мешался,
И тесною сидели мы толпой.
Тогда, душой беспечные невежды,
Мы жили все и легче и смелей,
Мы пили все за здравие надежды
И юности и всех ее затей.

Теперь не то: разгульный праздник наш
С приходом лет, как мы, перебесился,
Он присмирел, утих, остепенился,
Стал глуше звон его заздравных чаш;
Меж нами речь не так игриво льется.
Просторнее, грустнее мы сидим,
И реже смех средь песен раздается,
И чаще мы вздыхаем и молчим.

Всему пора: уж двадцать пятый раз
Мы празднуем лицея день заветный.
Прошли года чредою незаметной,
И как они переменили нас!
Недаром — нет! — промчалась четверть века!
Не сетуйте: таков судьбы закон;
Вращается весь мир вкруг человека, —
Ужель один недвижим будет он?

Припомните, о други, с той поры,
Когда наш круг судьбы соединили,
Чему, чему свидетели мы были!
Игралища таинственной игры,
Металися смущенные народы;
И высились и падали цари;
И кровь людей то Славы, то Свободы,
То Гордости багрила алтари.

Вы помните: когда возник лицей,
Как царь для нас открыл чертог царицын,
И мы пришли. И встретил нас Куницын[10]
Приветствием меж царственных гостей,—
Тогда гроза двенадцатого года
Еще спала. Еще Наполеон
Не испытал великого народа —
Еще грозил и колебался он.

Вы помните: текла за ратью рать,
Со старшими мы братьями прощались
И в сень наук с досадой возвращались,
Завидуя тому, кто умирать
Шел мимо нас… и племена сразились,
Русь обняла кичливого врага,
И заревом московским озарились
Его полкам готовые снега.

Вы помните, как наш Агамемнон[11]
Из пленного Парижа к нам примчался.
Какой восторг тогда [пред ним] раздался!
Как был велик, как был прекрасен он,
Народов друг, спаситель их свободы!
Вы помните — как оживились вдруг
Сии сады, сии живые воды,
Где проводил он славный свой досуг.

И нет его — и Русь оставил он,
Взнесенну им над миром изумленным,
И на скале изгнанником забвенным,
Всему чужой, угас Наполеон.
И новый царь[12], суровый и могучий,
На рубеже Европы бодро стал,
[И над землей] сошлися новы тучи,
И ураган их...
октябрь 1836 (вернуться к уроку)

А.С.Пушкин
19 октября[13]

Роняет лес багряный свой убор,
Сребрит мороз увянувшее поле,
Проглянет день как будто поневоле
И скроется за край окружных гор.
Пылай, камин, в моей пустынной келье;
А ты, вино, осенней стужи друг,
Пролей мне в грудь отрадное похмелье,
Минутное забвенье горьких мук.

Печален я: со мною друга нет,
С кем долгую запил бы я разлуку,
Кому бы мог пожать от сердца руку
И пожелать веселых много лет.
Я пью один; вотще воображенье
Вокруг меня товарищей зовет;
Знакомое не слышно приближенье,
И милого душа моя не ждет.

Я пью один, и на брегах Невы
Меня друзья сегодня именуют...
Но многие ль и там из вас пируют?
Еще кого не досчитались вы?
Кто изменил пленительной привычке?
Кого от вас увлек холодный свет?
Чей глас умолк на братской перекличке?
Кто не пришел? Кого меж вами нет?

Он не пришел, кудрявый наш певец,[14]
С огнем в очах, с гитарой сладкогласной:
Под миртами Италии прекрасной
Он тихо спит, и дружеский резец
Не начертал над русскою могилой
Слов несколько на языке родном,
Чтоб некогда нашел привет унылый
Сын севера, бродя в краю чужом.

Сидишь ли ты в кругу своих друзей,
Чужих небес любовник беспокойный?[15]
Иль снова ты проходишь тропик знойный
И вечный лед полунощных морей?
Счастливый путь!.. С лицейского порога
Ты на корабль перешагнул шутя,
И с той поры в морях твоя дорога,
О волн и бурь любимое дитя!

Ты сохранил в блуждающей судьбе
Прекрасных лет первоначальны нравы:
Лицейский шум, лицейские забавы
Средь бурных волн мечталися тебе;
Ты простирал из-за моря нам руку,
Ты нас одних в младой душе носил
И повторял: «На долгую разлуку[16]
Нас тайный рок, быть может, осудил!»

Друзья мои, прекрасен наш союз!
Он, как душа, неразделим и вечен –
Неколебим, свободен и беспечен,
Срастался он под сенью дружных муз.
Куда бы нас ни бросила судьбина
И счастие куда б ни повело,
Всё те же мы: нам целый мир чужбина;
Отечество нам Царское Село.

Из края в край преследуем грозой,
Запутанный в сетях судьбы суровой,
Я с трепетом на лоно дружбы новой,
Устав, приник ласкающей главой...
С мольбой моей печальной и мятежной,
С доверчивой надеждой первых лет,
Друзьям иным душой предался нежной;
Но горек был небратский их привет.[17]

И ныне здесь, в забытой сей глуши
В обители пустынных вьюг и хлада,
Мне сладкая готовилась отрада:
Троих из вас, друзей моей души,
Здесь обнял я. Поэта дом опальный,
О Пущин мой, ты первый посетил;[18]
Ты усладил изгнанья день печальный,
Ты в день его Лицея превратил.

Ты, Горчаков[19], счастливец с первых дней,
Хвала тебе – фортуны блеск холодный
Не изменил души твоей свободной:
Всё тот же ты для чести и друзей.
Нам разный путь судьбой назначен строгой;
Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:
Но невзначай проселочной дорогой
Мы встретились и братски обнялись.

Когда постиг меня судьбины гнев,
Для всех чужой, как сирота бездомный,
Под бурею главой поник я томной
И ждал тебя, вещун пермесских дев[20],
И ты пришел, сын лени вдохновенный,
О Дельвиг мой: твой голос пробудил[21] 
Сердечный жар, так долго усыпленный,
И бодро я судьбу благословил.

С младенчества дух песен в нас горел,
И дивное волненье мы познали;
С младенчества две музы к нам летали,
И сладок был их лаской наш удел:
Но я любил уже рукоплесканья,
Ты, гордый, пел для муз и для души;
Свой дар, как жизнь, я тратил без вниманья,
Ты гений свой воспитывал в тиши.

Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты...
Опомнимся – но поздно! и уныло
Глядим назад, следов не видя там.
Скажи, Вильгельм[22], не то ль и с нами было,
Мой брат родной по музе, по судьбам?

Пора, пора! душевных наших мук
Не стоит мир; оставим заблужденья!
Сокроем жизнь под сень уединенья!
Я жду тебя, мой запоздалый друг –
Приди; огнем волшебного рассказа
Сердечные преданья оживи;
Поговорим о бурных днях Кавказа,
О Шиллере[23], о славе, о любви.

Пора и мне... пируйте, о друзья!
Предчувствую отрадное свиданье;
Запомните ж поэта предсказанье:
Промчится год, и с вами снова я,
Исполнится завет моих мечтаний;
Промчится год, и я явлюся к вам!
О, сколько слез и сколько восклицаний,
И сколько чаш, подъятых к небесам!

И первую полней, друзья, полней!
И всю до дна в честь нашего союза!
Благослови, ликующая муза,
Благослови: да здравствует Лицей!
Наставникам, хранившим юность нашу,
Всем честию, и мертвым и живым,
К устам подъяв признательную чашу,
Не помня зла, за благо воздадим.

Полней, полней! и, сердцем возгоря,
Опять до дна, до капли выпивайте!
Но за кого? о други, угадайте...
Ура, наш царь! так! выпьем за царя.
Он человек! им властвует мгновенье.
Он раб молвы, сомнений и страстей;
Простим ему неправое гоненье:
Он взял Париж, он основал Лицей.

Пируйте же, пока еще мы тут!
Увы, наш круг час от часу редеет;
Кто в гробе спит, кто дальный сиротеет;
Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;
Невидимо склоняясь и хладея,
Мы близимся к началу своему...
Кому ж из нас под старость день Лицея
Торжествовать придется одному?[24]

Несчастный друг! средь новых поколений
Докучный гость и лишний, и чужой,
Он вспомнит нас и дни соединений,
Закрыв глаза дрожащею рукой...
Пускай же он с отрадой хоть печальной
Тогда сей день за чашей проведет,
Как ныне я, затворник ваш опальный,
Его провел без горя и забот.
1825 (вернуться к уроку)

М.Ю.Лермонтов
ОСЕНЬ[25]

Листья в поле пожелтели,
И кружатся, и летят;
Лишь в бору поникши ели
Зелень мрачную хранят.
Под нависшею скалою
Уж не любит меж цветов
Пахарь отдыхать порою
От полуденных трудов.
Зверь отважный поневоле
Скрыться где-нибудь спешит.
Ночью месяц тускл и поле
Сквозь туман лишь серебрит.
1828 (вернуться к уроку)

А.С.Пушкин
ЦВЕТЫ ПОСЛЕДНИЕ МИЛЕЙ...[26]

Цветы последние милей
Роскошных первенцев полей.
Они унылые мечтанья
Живее пробуждают в нас.
Так иногда разлуки час
Живее сладкого свиданья.
1825 (вернуться к уроку)

Ф.И.Тютчев
ОСЕННИЙ ВЕЧЕР[27]

Есть в светлости осенних вечеров
Умильная, таинственная прелесть!..
Зловещий блеск и пестрота дерёв,
Багряных листьев томный, легкий шелест,
Туманная и тихая лазурь
Над грустно-сиротеющей землею
И, как предчувствие сходящих бурь,
Порывистый, холодный ветр порою,
Ущерб, изнеможенье — и на всем
Та кроткая улыбка увяданья,
Что в существе разумном мы зовем
Божественной стыдливостью страданья!
Октябрь 1830 (вернуться к уроку)

М.Ю.Лермонтов
ПАРУС[28]

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?..

Играют волны – ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит...
Увы! он счастия не ищет,
И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,
Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!
1832 (вернуться к уроку)

М.Ю.Лермонтов
ИЗ ГЁТЕ[29]
Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы...
Подожди немного,
Отдохнешь и ты.
1840 (вернуться к уроку)

М.Ю.Лермонтов
НА СЕВЕРЕ ДИКОМ...[30]
На севере диком стоит одиноко
      На голой вершине сосна
И дремлет качаясь, и снегом сыпучим
      Одета как ризой она.

И снится ей всё, что в пустыне далекой –
      В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
      Прекрасная пальма растет.
1841 (вернуться к уроку)

М.Ю.Лермонтов
УТЕС[31]

Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана;
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя;

Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко
И тихонько плачет он в пустыне.
1841 (вернуться к уроку)

А.А.Фет
УЧИСЬ У НИХ — У ДУБА, У БЕРЕЗЫ...[32]

Учись у них — у дуба, у берёзы.
Кругом зима. Жестокая пора!
Напрасные на них застыли слёзы,
И треснула, сжимаяся, кора.

Всё злей метель и с каждою минутой
Сердито рвёт последние листы,
И за сердце хватает холод лютый;
Они стоят, молчат; молчи и ты!

Но верь весне. Её промчится гений,
Опять теплом и жизнию дыша.
Для ясных дней, для новых откровений
Переболит скорбящая душа.
31 декабря 1883 (вернуться к уроку)

8. В последних стихах Лермонтов говорит о смерти отца. Ю. П. Лермонтов умер 1 октября 1831 г. (вернуться)

9. Была пора: наш праздник молодой... — Дата создания: 1836, опубл. впервые — в журнале «Современник», 1837, том V, с. 316—318 под заглавием «Лицейская годовщина» и подзаголовком «1836». 
Последняя «лицейская годовщина» Пушкина, написанная к двадцатипятилетию основания лицея. Осталась незаконченной. Пушкин начал читать стихи 19 октября 1836 г. на собрании лицеистов у М. Л. Яковлева, но от волнения закончить чтения не мог.
См. подробнее о Лицее на страницах: Царскосельский Лицей и И.И.Пущин. Записки о Пушкине. 
Стихотворение является образцом исторической лирики: исторические события переживаются поэтом как события собственной жизни, ход Истории — таинственная игра, в которую вовлечены народы, — формирует мироощущение невольных свидетелей. (вернуться)

10. Александр Петрович Куни́цын (16 [27] ноября 1783, Кой, Тверская губерния — 1 [13] июля 1840, Санкт-Петербург) — русский юрист, профессор.
В 1811—1820 годах преподавал в Царскосельском лицее и в Благородном пансионе при Главном педагогическом институте нравственные, политические и юридические науки. Успех, каким он пользовался среди слушателей лицея, засвидетельствован А. С. Пушкиным в «Лицейской годовщине 19 октября 1825 г.»:
Куницыну дань сердца и вина!
Он создал нас, он воспитал наш пламень,
Поставлен им краеугольный камень,
Им чистая лампада возжена…
Курс наук, читавшийся Куницыным в лицее, обнимал собою всего 12 предметов: логика, психология, этика, естественное право, русское гражданское право, уголовное право, финансовое право и так далее. Все это составляло некое единство, так как профессор Куницын считал, что «наука только тогда имеет совершенный вид, когда все положения оной составляют непрерывную цепь и одно объясняется достаточно другим». Здесь были и азы политической экономии и обзор различных общественных систем, и даже анализ пороков крепостного строя! «Крепостной человек, — отмечал в одной из лекций Куницын, — не имеет никакой собственности, ибо сам содержит, одежда которую он носит, хлеб, которым он питается». (вернуться)

11. Наш Агамемнон — Александр I, называвшийся так по имени могущественнейшего греческого царя, возглавлявшего других греческих царей в Троянской войне. (вернуться)

12. Новый царь — Николай I. (вернуться)

13. 19 ОКТЯБРЯ — напечатано в «Северных цветах» на 1827 год, с заменой всех имен звездочками (см. письмо Бенкендорфу от 22 марта 1827 г.). Кроме того, по цензурным условиям пропущено восемь стихов, начиная с «Полней, полней! и, сердцем возгоря».
19 октября (1811 года) – день открытия Лицея (см. подробнее о Лицее). Эту годовщину лицеисты ежегодно справляли. (вернуться)

14. «Он не пришел, кудрявый наш певец — Николай Александрович Корсаков. Он умер в Италии в 1820 г. (вернуться)

15. «Чужих небес любовник беспокойный» — Федор Федорович Матюшкин (1799–1872), моряк. С 1817 по 1819 г. плавал к берегам Камчатки; с 1820 по 1824 г. принимал участие в экспедиции для описания берегов Ледовитого океана; в августе 1825 г. отправился в кругосветное плавание. (вернуться)

16. «На долгую разлуку...» – цитата из прощальной песни А. А. Дельвига, (см. страницу о Дельвиге) сочиненной по случаю окончания Лицея:
Судьба на вечную разлуку,
Быть может, съединила нас.
Дельвиг Антон Антонович (1798–1831) – друг Пушкина с лицейских лет. (вернуться)

17. «Но горек был небратский их привет» – о предательской дружбе Ф. Толстого и других в 1820 г. (прим. к стих. «Эпиграмма» — «В жизни мрачной и презренной...» — т. 1), а затем А. Н. Раевского (стих. «Коварность»). (вернуться)

18. «О Пущин мой, ты первый посетил» – Пущин (см. о Пущине) был в Михайловском у Пушкина 11 января 1825 г. Он рассказал позднее об этом посещении в своих «Записках о Пушкине». (вернуться)

19. Горчаков – А. М. Горчаков встретился с Пушкиным у своего дяди, А. Н. Пещурова, в имении Лямоново, недалеко от Михайловского, летом 1825 г. (вернуться)

20. Пермесские девы – музы Пермесса. (Пермесс – река в Беотии в Древней Греции у горы Геликон. Получила название по имени героя Пермесса, отца нимфы Аганиппы. (вернуться)

21. «...твой голос пробудил...» – Дельвиг гостил у Пушкина в Михайловском в апреле 1825 г. (вернуться)

22. Вильгельм – В. Кюхельбекер. В 1821–1822 гг. он служил на Кавказе.
Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797 – 1846) – лицейский друг Пушкина (см. о Кюхельбекере). (вернуться) 

23. Шиллер – Иоганн Кристоф Фридрих Шиллер (Johann Christoph Friedrich Schiller) (1759 – 1805) – немецкий поэт, философ, историк и драматург. (вернуться)

24. «...придется одному...» – пережил всех товарищей по выпуску А. М. Горчаков, умерший 84 лет. (вернуться)

25. Осень – датируется 1828. Стихотворение сохранилось не полностью (следующий лист тетради вырван). Впервые: Соч. под ред. Висковатова (т. 1, 1889. стр. 1). (вернуться)

26. Цветы последние милей... – впервые — в журнале «Современник», 1838, том IX, № 1, с. 137 под заглавием «Последние цветы». (вернуться)

27. Осенний вечер – впервые — в журнале «Современник», 1840, том XIX, с. 187 с подписью «Ф. Т---в». (вернуться)

28. Парус – впервые опубликовано в «Отеч. записках» (1841, т. 18, № 10, отд. III, стр. 161). Датируется 1832 годом, не раньше первой половины августа и не позднее 2 сентября.
Написано в Петербурге. Первоначальный текст вошел в письмо Лермонтова к Марии Александровне Лопухиной (1802—1877), старшей сестре В. А. Лопухиной, датированное 2 сентября 1832 г.
Первый стих – «Белеет парус одинокий» – совпадает со стихом 19 строфы XV главы I поэмы А. А. Бестужева-Марлинского «Андрей, князь Переяславский». Первая глава этой поэмы вышла отдельным изданием (анонимно) в Москве в 1828 году, а в 1832 году стало известно имя автора.
В «Парусе» Лермонтова отразились настроения передовой русской интеллигенции 30-х годов XIX века: художественные образы стихотворения символизировали протест против политического гнета в России.
Образ белеющего в морском тумане паруса получил в творчестве Лермонтова и живописное воплощение – в акварельном рисунке (см. ниже), относящемся к концу 1820-х – началу 1830-х гг. Несколько лет спустя Лермонтов вновь вернулся к этому образу, использовав его в концовке «Княжны Мери». (вернуться)

29. Из Гёте – впервые — в журнале «Отечественные записки», 1840, том XI, № 7, отд. III, с. 1.
Вольный перевод стихотворения Гёте "Ночная песня странника" — Wanderers Nachtlied. II. Ein Gleiches (Über allen Gipfeln…). Датируется 1840 г. Автограф не найден. По воспоминаниям А. Н Струговщикова, стихотворение было написано в конце ноября 1840 года, когда автор воспоминаний встретил Лермонтова у В. А. Соллогуба: «На вопрос его < Лермонтова >: не перевел ли я „Молитву путника“ Гете? я отвечал, что с первой половиной сладил, а во второй — недостает мне её певучести и неуловимого ритма, „А я, напротив, мог только вторую половину перевести“, сказал Лермонтов и тут же, по просьбе моей, набросал мне на клочке бумаги свои „Горные вершины“» («Русск. старина», 1874, № 4, стр. 712). Однако Струговщиков несомненно ошибся: в ноябре 1840 года Лермонтов был уже на Кавказе. См. также "Ночная песня путника" в переводе А. А. Фета. В «Стихотворениях» датировано 1840 годом. Печатается по «Стихотворениям М. Лермонтова» (СПб., 1840, стр. 119—120). (вернуться)

30. На севере диком... – впервые во второй редакции опубликовано в «Отеч. записках» (1842, т. 20, № 1, отд. I, стр. 124) под заглавием «Сосна» и с датой «1840».
Датируется весной 1841 года по нахождению чернового автографа в альбоме Лермонтова (ГПБ, собрание рукописей Лермонтова, № 11). Об этом же свидетельствует П. П. Вяземский («Русск. архив», 1887, т. 3, № 9, стр. 141–142).
Стихотворение Лермонтова представляет собой вольный перевод 33-го стихотворения цикла «Lyrisches Intermezzo» («Лирическое интермеццо». – Нем.) из «Buch der Lieder» («Книга песен». – Нем.) Г. Гейне, причем первая редакция ближе к оригиналу, нежели вторая.
Из истории создания стихотворения "На севере диком..." 
В 1841 г. М.Ю. Лермонтов последний раз приехал в Петербург (с 5 февраля по 14 апреля приехал в отпуск на 2 месяца, задержался, ждал бабушку). В это время и было написано (12-13 апреля) стихотворение «На севере диком стоит одиноко...». 
«Накануне отъезда своего на Кавказ Лермонтов по моей просьбе мне перевел шесть стихов Гейне „Сосна и пальма“. Немецкого Гейне нам принесла С. Н. Карамзина. Он наскоро, в недоделанных стихах, набросал на клочке бумаги свой перевод. Я подарил его тогда же княгине Юсуповой. Вероятно, это первый набросок, который сделал Лермонтов, уезжая на Кавказ в 1841 году, и который хранится ныне в императорской Публичной библиотеке». (П. П. Вяземский. Из воспоминаний. В кн.: П. П. Вяземский. Собрание сочинений. 1876—1887. СПб., 1893, с. 643.) 

Незадолго до отъезда в ссылку на Кавказ в 1841 г. Лермонтов написал стихотворение «На севере диком…». Это был перевод стихотворения великого немецкого поэта Г.Гейне “Der Fichtenbaum” («Сосна»), написанного в 1822 году. Произведение входило в большой цикл стихотворений о любви:

Ein Fichtenbaum 
Ein Fichtenbaum steht einsam 
Im Norden auf kahler Hoh. 
Ihn schlaert, mit weiser Decke 
Umhullen ihn Eis und Schnee. 
Er traumt von einer Palme, 
Die fern im Morgenland 
Einsam und schweigend trauert 
Auf brennender Felsenwand.

В стихотворении Гейне "Сосна" выражена горечь неразделённой любви (в немецком языке слово "сосна" мужского рода). Вот подстрочный перевод:

Сосна стоит одиноко 
На севере на холодной вершине. 
Она дремлет, белым покрывалом 
Окутывают её лёд и снег. 
Она мечтает о пальме, 
Которая далеко на востоке 
Одиноко и молча печалится 
На пылающей скале. 

Грустная интонация стихотворения Гейне передает чувство одиночества и тоски по далекой возлюбленной. Образ сосны аллегорический, с помощью этого образа поэт выражает собственные лирические переживания.

В переводе Лермонтова та же печальная интонация, то же щемящее чувство одиночества, та же неисполнимая мечта о далекой родной душе, тоже одинокой. Но Лермонтов не только удивительно точно передает настроение первоисточника, его стихотворение звучит более проникновенно, выразительно. В этом помогают различные средства выразительности.

Стихотворение Гейне переводили и другие поэты. В переводах Ф.И.Тютчева и А.А.Фета слово "сосна" заменено на слова "кедр", "дуб", т.е. существительные мужского рода. Их переводы ближе к стихотворению Гейне по характеру лирического переживания – любовного переживания. Оригинальность стихотворения Лермонтова в изменении акцентов, изменении характера переживания – чувства безысходности.

Эти же чувства, но средствами живописи передает картина "На севере диком...", созданная И.Шишкиным в 1890 году. См. репродукцию ниже. (вернуться)

31. Утес – датируется апрелем 1841 года, по положению чернового текста в записной книжке. Белинский в статье «Русская литература в 1843 году» говорил, что стихотворения Лермонтова «„Утес“, „Дубовый листок оторвался от ветки родимой«, „Морская царевна“, „Тамара“ и „Выхожу один я на дорогу“ принадлежат к лучшим созданиям Лермонтова» (Белинский, т. 8, 1907, стр. 411). (вернуться)

32. Учись у них — у дуба, у берёзы... – из сборника «Вечерние огни. Выпуск второй». Дата создания: 31 декабря 1883 г., опубл.: 1885. Источник: А. А. Фет. Лирика. — М.: Художественная литература, 1966. — С. 133.
«Вечерние огни». Выпуск второй неизданных стихотворений А. Фета. М., 1885, стр. 19 об., с датой: «31 декабря» <1883> и правкой двух строк. (вернуться)

Тарханы. Общий вид усадьбы. В.К.Куинджи с работы Н.Гарднера 1881 г.

Шишкин И. И. На севере диком… (1891)