Внеклассное мероприятие по литературе "Поэт в России – больше, чем поэт?"

Внеклассное мероприятие по литературе "Поэт в России – больше, чем поэт?" Вступительное слово учителя [2 слайд] (Звучит отрывок из симфонии № 40 В.А.Моцарта). В поднятьи головы крылатой Намёк – но мешковат сюртук; В закрытьи глаз, в покое рук – Тайник движенья непочатый. Так вот кому летать и петь И слова пламенная ковкость, –  Чтоб прирождённую неловкость Врождённым ритмом одолеть! Так писал о себе в стихотворении “Автопортрет” один из замечательных поэтов Серебряного века Осип  Эмильевич Мандельштам. Литература Серебряного века – это новые образы и формы, творческие открытия, неоднородность восприятия  мира, это целое созвездие имён: Анна Ахматова и Марина Цветаева, Александр Блок и Николай Гумилёв,  Велимир Хлебников и Владимир Маяковский.… И, конечно же, Осип Мандельштам. Мы сегодня собрались с вами, чтобы рассказать о жизни человека, путь которого был сложен, а судьба  трагична. Темой нашего мероприятия я взяла известную строчку стихотворения Е.Евтушенко, но под знаком  вопроса, на который вам предстоит ответить в конце урока. 1­й ученик [3 слайд] 3 января 1891 год, город Варшава. В семье Эмилия Вениаминовича и Флоры Осиповны Мандельштамов родился  сын Осип. Позднее, в 1937 году, Мандельштам напишет о времени своего рождения: Я рождён в ночь с второго на третье Января в девяносто одном Ненадёжном году… О своей семье Мандельштам писал в книге “Шум времени”: “У отца совсем не было языка, это было косноязычие  и безъязычие… Совершенно отвлечённый, придуманный язык, витиеватая и закрученная речь самоучки…” Речь  матери, учительницы музыки, была совсем иной: “Ясная и звонкая, литературная великая русская речь…” От  матери Мандельштам унаследовал обострённое чувство русского языка и точность речи. [4 слайд] Родным городом для Мандельштама стал Петербург. Здесь он вырос, учился в Тенишевском  коммерческом училище, затем на романо­германском отделении филологического университета. В Петербурге  Мандельштам начал писать стихи [5 слайд], выпустил свою первую книгу “Камень”.[6 слайд] Покидая столицу на  Неве, Мандельштам будет возвращаться сюда, но всякий раз ненадолго. [7 слайд] (Звучит песня “Ленинград” на стихи О.Мандельштама в исполнении Александра Матюхина). 2­й ученик [8 слайд] Становление поэтической личности Мандельштама было определено его встречей с Николаем Гумилёвым и  Анной Ахматовой, дружбу с которыми считал одной из главных удач своей жизни. Через много лет после  расстрела Н. Гумилёва Мандельштам писал Анне Андреевне, что её муж был единственным, кто понимал его  стихи и с кем он разговаривает, ведёт диалоги и поныне. Об отношении Мандельштама к Ахматовой ярче всего  свидетельствуют его слова: “Я – современник Ахматовой”. Чтобы такое публично заявить в годы сталинского  режима, когда поэтесса была в опале, нужно было быть Мандельштамом. Ученица (читает стихотворение А. Ахматовой “Я над ним склонюсь, как над чашей…”). 3­й ученикОтношение к революции у Мандельштама было сложным. “Уходящий державный мир вызывает у поэта сложное  переплетение чувств, – писал Сергей Аверинцев. – Это и ужас, почти физический. Это и торжественность… И  третье, самое неожиданное, – жалость…” Наверное, к этому можно ещё добавить растерянность. Любые  попытки найти своё место в новой России заканчивались неудачей. [9 слайд] Мандельштам так и не смог найти  своего места, не сумел приспособиться к тоталитарному порядку. Вскоре выяснилось, что ради будущего торжества идей добра, справедливости уничтожалось многое из того,  что было так дорого поэту. Но самое главное – уничтожалось достоинство человеческой личности. 1­й чтец (читает стихотворение “Век”). 4­й ученик Мандельштам был человеком открытым, не умевшим притворяться, ловчить и лгать. Он никогда не хотел  торговать своим даром, предпочитал сытости и комфорту свободу. Благополучие не было для него условием  творчества. “Я должен жить, дыша и большевея...”, – уговаривал он себя в ссылке в Воронеже в 1935 году, но он  не мог “большеветь”, подыгрывая властям. А после выхода второй книги Осипа Мандельштама “Tristia” [10 слайд] (в переводе с латыни – “скорбные песни”),  которая была откликом на катастрофические события войны и революции, вторая половина 20­х годов – это  годы кризиса. Не написано ни одного стиха. Ни одной строчки. Поэт молчал. И в 1929 году он обращается к прозе. Из­под его  пера выходит книга под названием “Четвёртая проза” [11 слайд]. Она полна боли и презрения поэта к  беспринципным писателям, чья судьба и благополучие напрямую зависели от благосклонности властей. Книга  даёт представление о характере Мандельштама – неуживчивом, импульсивном, ярком. 2­й чтец (читает отрывок из книги “Четвёртая проза”). “Все произведения мировой литературы я делю на разрешённые и написанные без разрешения. Первые – это  мразь, вторые – ворованный воздух. Писателям, которые пишут заранее разрешённые вещи, я хочу плевать в  лицо, хочу бить их палкой по голове и всех посадить за стол в Доме Герцена, поставив перед каждым стакан  полицейского чаю и дав каждому в руки анализ мочи Горнфельда. Этим писателям я запретил бы вступать в брак и иметь детей – ведь дети должны за нас продолжить, за нас  главнейшее досказать – в то время как отцы запроданы рябому чёрту на три поколения вперёд”. Учитель [12 слайд] Можно себе представить, какой резонанс вызвали эти слова: ненависть тех, кого отвергал Мандельштам, и кто  отвергал Мандельштама. Все послереволюционные годы поэт жил в ожидании неминуемой смерти. И в 1931  году, когда поэтическое сопротивление Мандельштама существующему режиму достигает высокого напряжения, он пишет знаменитое стихотворение о “веке­волкодаве”, небольшое по размеру, но безграничное по смелости.  Стихотворение, которое будет стоить жизни его автору. 3­й чтец (читает стихотворение “За гремучую доблесть грядущих веков…”). 5­й ученик Возвращение к стихам вернуло Мандельштаму чувство личной значимости. Зимой 1932­1933 года было  организовано и прошло несколько его авторских вечеров, где он с почётом был принят “старой интеллигенцией”. С помощью Бухарина поэт получает пенсию и заключает договор на выпуск собрания сочинений в двух томах,  которое так и не вышло. Но всё это только подчёркивало несовместимость Мандельштама с тоталитарным  режимом в литературе. Борис Пастернак, побывавший в гостях у Мандельштама, когда поэт в 1933 году получил двухкомнатную  квартиру, уходя, сказал: “Ну вот, теперь и квартира есть – можно стихи писать”. Мандельштам пришёл в ярость.  Поэт проклял квартиру и предложил вернуть её тем, для кого она предназначалась: предателям,  приспособленцам. 6­й ученик Искренность Мандельштама была на грани самоубийства. “Теперь каждое стихотворение пишется так, будто  завтра смерть”, – говорил он. И в ноябре 1933 года поэт написал небольшое, но смелое стихотворение, с  которого начался его мученический путь по ссылкам и лагерям. [13 слайд] Мандельштам читал его многимзнакомым, в том числе и Б.Пастернаку, который в тревоге за судьбу Осипа Эмильевича заявил: “То, что Вы мне  прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства,  которого я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и  прошу Вас не читать их никому”. 4­й чтец (читает стихотворение “Мы живём, под собою не чуя страны”). Учитель Приговор Мандельштаму был вынесен довольно мягкий. В то время люди погибали и за гораздо меньшие  “провинности”. Резолюция, поставленная Сталиным, гласила: “Изолировать, но сохранить”. Сталин понимал, что  Мандельштама можно убить, но стихи уничтожить невозможно. Мнение потомков во   многом  будет зависеть от  того, что о нём, о Сталине, пишут поэты. Значит, надо заставить Мандельштама написать другие стихи –  возвеличивающие вождя. Такие стихи, воспевающие Сталина, писали многие поэты. Но  Сталину   хотелось,  чтобы его воспел именно Мандельштам. Осип Эмильевич понял намерения вождя. Доведённый до отчаяния,  загнанный в угол, он  решил  попробовать  спасти  жизнь   ценой  нескольких  вымученных строк. [14 слайд] Так  появилась “Ода” Сталину,   заканчивающаяся такими строчками: 7­й ученик … и шестикратно я в сознаньи берегу Свидетель медленный труда, борьбы и жатвы, Его огромный путь через тайгу И ленинский Октябрь – до выполненной клятвы. Правдивей правды нет, чем искренность бойца: Для чести и любви, для доблести и стали. Есть имя славное для сильных губ чтеца – Его мы слышим и мы его застали. Для человека очень опасна утрата собственной правоты, а для творческой личности – тем более. [15 слайд]. Ещё хуже, когда поэт вырывает себе право на жизнь своими стихами. В далёком северном посёлке Чердынь  Мандельштам пытался покончить с собой. Помогли друзья. Николай Бухарин, теряющий своё влияние, в  последний раз пишет Сталину письмо: “Поэты всегда правы; история на их стороне”. И Мандельштама переводят в Воронеж. 5­й чтец (читает стихотворение “Это какая улица?” [16 слайд] 8­й ученик [17 слайд] Воронеж приютил поэта, но приютил враждебно. В маленьком одноэтажном домике по ул. Линейной удобств  никаких не было. Две кровати, стол, какой­то нелепый длинный чёрный шкаф и старая, обитая дерматином  кушетка. Мандельштаму приходилось сражаться с подступающим отчаянием: не было средств к существованию,  с ним избегали встречаться. Поэт мучительно искал, кому бы можно прочесть свои стихи. Однажды он бросился  к телефону­автомату и читал новые стихи следователю НКВД, к которому был прикреплён: “Нет, слушайте, мне  больше некому читать!” (Звучит песня на стихи О.Мандельштама “О свободе небывалой сладко думать у свечи” в исполнении Александра Матюхина). 9­й ученик Стихи из воронежских тетрадей, как и большинство стихотворений Мандельштама 30­х годов, проникнуты  ощущением близкой гибели: Еще не умер ты, еще ты не один, Покуда с нищенкой­подругой Ты наслаждаешься величием равнин И мглой, и холодом, и вьюгой. (15–16 января 1937 г.) Ученица [18 слайд] Анна Ахматова, навестив поэта в изгнании феврале 1936 года, так передала своё впечатление от его жизни в  известном стихотворении "Воронеж", посвященном Мандельштаму:И город весь стоит оледенелый. Как под стеклом деревья, стены, снег. По хрусталям я прохожу несмело. Узорных санок так неверен бег. А над Петром воронежским — вороны, Да тополя, и свод светло­зелёный, Размытый, мутный, в солнечной пыли, И Куликовской битвой веют склоны Могучей, победительной земли. И тополя, как сдвинутые чаши, Над нами сразу зазвенят сильней, Как будто пьют за ликованье наше На брачном пире тысячи гостей. А в комнате опального поэта Дежурят страх и Муза в свой черёд. И ночь идёт, Которая не ведает рассвета. 10­й ученик [19 слайд] Стихи из “Воронежских тетрадей” долгое время оставались неопубликованными. Их нельзя назвать  политическими, но даже и такие стихи воспринимались как вызов, потому что это была Поэзия с большой буквы.  Неподконтрольная, неостановимая, не менее опасная для власти. В роскошной бедности, в могучей нищете Живи спокоен и утешен. Благословенны дни и ночи те, И сладкогласный труд безгрешен. Несчастлив тот, кого, как тень его, Пугает лай и ветер косит, И беден тот, кто сам полуживой У тени милостыню просит. (15­16 января 1937) 11­й ученик 16 мая 1937 года истёк срок воронежской ссылки. Осип Мандельштам год провёл в окрестностях Москвы,  пытаясь добиться разрешения жить в столице. Редакторы журналов отказывались от встреч с ним: боялись  последствий. Поэт нищенствовал. Ему помогали друзья и знакомые: Виктор Шкловский, Илья Эренбург,  Валентин Катаев. Борис Пастернак. О 1938 годе писала А.Ахматова: “Время было апокалиптическое. Беда  ходила по пятам за всеми нами. У Мандельштамов не было денег. Жить им было совершенно негде. Осип плохо  дышал, ловил воздух губами”. 12­й ученик [20 слайд] Ранним утром 2 мая 1938 года Мандельштама снова арестовывают, приговаривают к 5 годам каторжных работ и  отправляют на Дальний Восток [21 слайд]. В двадцатых числах октября 1938 года Осип Эмильевич писал брату  Александру и жене Надежде Яковлевне: “Дорогой Шура! Из Москвы из Бутырок… приехали 12 октября.  Здоровье очень слабое, истощён до крайности, исхудал, не узнаваем почти, но посылать деньги, вещи и  продукты – не знаю, есть ли смысл. Попробуйте всё­таки. Очень мёрзну без вещей…” Но оттуда он уже не вернулся. Мандельштам умер в пересыльном лагере под Владивостоком “Вторая речка” 27  декабря 1938 г. от паралича сердца. Учитель Наш рассказ о судьбе Осипа Мандельштама нельзя считать законченным, не сказав о его жене, Надежде  Яковлевне. Евгений Евтушенко назвал её “самой великой вдовой поэта в XX веке” [22 слайд]. Может быть, она была ему послана свыше. Она охраняла, сопровождала его, берегла. Была первой  слушательницей его стихов. Переписывала, редактировала, собирала. Надежда Яковлевна знала наизусть все  неопубликованные стихи Мандельштама. В “Воспоминаниях” не только воскресила страдальческий облик Осипа  Эмильевича, но и рассказала о таких сторонах той жизни, о которых многие тогда молчали. Сохранилось письмо Надежды Яковлевны к мужу, так и не дошедшее до адресата.Ученица [23 слайд] “Ося, родной, далёкий друг! Милый мой, нет слов для этого письма, которое ты, может, никогда не прочтёшь. Я  пишу его в пространство. Может, ты вернёшься, а меня уже не будет… Каждая мысль о тебе. Каждая слеза и каждая улыбка – тебе. Я благословляю каждый день и каждый час нашей горькой жизни, мой друг, мой спутник, слепой поводырь… Жизнь долга. Как долго и трудно погибать одному –  одной. Для нас ли – неразлучных – эта участь? Мы ли – щенята, дети, ты ли – ангел – её заслужил? Не знаю, жив ли ты… Не знаю, где ты. Услышишь ли ты меня. Знаешь ли, как люблю. Я не успела сказать, как я  тебя люблю. Я не умею сказать и сейчас. Я только говорю: тебе, тебе… Ты всегда со мной, я – дикая и злая,  которая никогда не умела просто заплакать,– я плачу, плачу, плачу. Это я – Надя. Где ты? Прощай”. (Звучит песня на стихи О.Мандельштама “Я наравне с другими” в исполнении Александра Матюхина). 13­й ученик Мандельштам не был физически смелым человеком. Он боялся высоты, панически боялся милиционеров...  Многого боялся. Но при этом иногда совершал поступки, на которые ни у каких смельчаков решимости не  хватало. В 1918­м году порвал стопку смертных приговоров, в 1928­м вступился за совершенно незнакомых  людей – пятерых безвинно арестованных стариков­бухгалтеров, пол­Москвы поставив на ноги. Это был человек  с обостренным неприятием несправедливости. А когда несправедлива сама жизнь – что может сделать поэт?  Только писать. Имя Мандельштама оставалось в СССР под запретом много лет [24 слайд]. Но оно осталось в воспоминаниях его современников, стихах, в песнях, написанных на эти стихи. Осип Мандельштам остался образцом человека,  сохранившего чувство собственного достоинства, мужественно исполнившего свой долг, долг гражданина и  поэта. [25 слайд]. Уходят вдаль людских голов бугры, Я уменьшаюсь там – меня уж не заметят, Но в книгах ласковых и в играх детворы Воскресну я сказать, что солнце светит. Учитель Осипу Мандельштаму было всего сорок семь лет. Судьба отмерила ему даже меньше чем полвека, но тридцать  лет своей жизни он безраздельно посвятил поэзии. А сейчас постарайтесь ответить на вопрос, поставленный в начале урока: “Действительно ли “Поэт в России –  больше, чем поэт”? Поделитесь своими впечатлениями о том, какие мысли и чувства вызвала у вас поэзия Осипа  Мандельштама. А создать соответствующий настрой, я думаю, вам поможет песня “Дай Бог” в исполнении  А.Малинина.