Разработка уроков по музыке - 3 часть

Богатырская сказка Васнецова Одновременно со сказочными героями много веков  существовали и герои былин, так что обойти их  вниманием художники­сказочники никак не могли.  Былинами называют особый вид песен. Нет у них ни  музыки, ни рифмы ­ только своеобразный,  медленный и величавый ритм: Помолился Илья скоро­на­скоро, И садился в седло быстро­на­быстро, Распалил­разогнал коня доброго На татарскую рать, на кромешную. Даже непривычный к исполнению былин человек  поневоле начнёт произносить эти слова на распев и с некоторой торжественностью. А если ещё подобрать к ним музыкальный аккомпанемент, получится  самая настоящая песнь.Слушание: Бородин. Симфония № 2 си минор  «Богатырская». Часть IV. Finale. Allegro (фрагмент). Былины не случайно так торжественны: в  большинстве из них рассказывается о делах  серьёзных ­ о подвигах богатырей. «Богатырь,­  написано в словаре В. И. Даля,­ человек рослый,  дородный, дюжий и видный; необычайный силач».  Но это сказано слабовато. Если богатырь правой  рукой махнёт ­ среди вражеского войска образуется  улица, а если левой махнёт ­ переулочек. А войска  вражеские ему встречаются не маленькие: «Серому  волку в три дня не обскакать, чёрному ворону в день не облететь». Палица богатырская (а у него ещё и  другое оружие есть) весит до девяноста пудов. Пуд ­ шестнадцать килограмм. Если произвести некоторые арифметические  подсчёты, получается, что богатырь может легкоподнять одной рукой примерно 25 мешков картошки сразу. Если богатырь выпивает чару «Зелена вина»,  то вина в чару входит полтора ведра. Если он заснёт  ­ то на двенадцать дней. А если на коне поскачет, то  первый скок коня – на много вёрст, а второй скок ­  найти нельзя. Слушатели былин не сомневались, что  именно так всё и было, только давно. На самом деле у богатырей – своё волшебное  пространство, существующее параллельно с  тридевятым царством; называется ­ Киевская Русь.  Вообще­то Киевская Русь ­ явление не сказочное; о  ней говорится в учебниках истории, а солидные  учёные посвящают ей научные книги. Это времена, когда русские земли подчинялись  князю, правившему в Киеве. Может, в те времена,  очень от нас далёкие, и были сложены первые  былины. Но даже в тех былинах, которые, как точноустановлено, появились позже, действие все равно  происходит в Киевской Руси: былины превратили её  в особую страну, где вечно княжит Владимир  Красное Солнышко и вечно воюют богатыри. Былинные богатыри известны поимённо. Главное их  дело ­ охранять Русь от врага, поэтому в былинах  они частенько стоят заставой на границе,  поглядывают, не идёт ли вражеское войско. До  двенадцати героев собиралось на таких заставах, но  сильнейшими, самыми заслуженными и  прославленными богатырями во все времена были  трое: Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алёша  Попович. У каждого в биографии ­ победа над  чудищем: Илья Муромец сразил Идолище Поганое,  Добрыня ­ Змея, Алёша ­ Тугарина Змеевича. Жаль, что уже не осталось сказителей­исполнителей  былин; а то можно было бы записать с их слов ещёпару песен о богатырских подвигах. Одна бы  называлась «Три богатыря и Васнецов», а другая ­  «Васнецов в подводном царстве». Если учесть выдающиеся способности богатырей и  то, что кони их перемещаются «выше леса стоячего,  чуть пониже облака ходячего», то, в общем, надо  признать, что перемахнуть из волшебной Киевской  Руси в настоящую Россию 1871 года было им вполне по силам, ­ так, ещё один подвиг. Совершив этот «скок», все трое явились Васнецову,  тогда ещё студенту Петербургской академии  художеств: посредине Илья Муромец, слева ­  Добрыня Никитич, справа ­ Алёша Попович.  Васнецов к визиту был отчасти готов: он как раз  пристрастился к чтению былин. Он схватился за  карандаш, сделал на листочке набросок ­ и отложил: для такой картины требовались богатырские силы,которых он в себе ещё не чувствовал. Спустя три  года настойчивые богатыри в том же составе нагнали его в Париже. Васнецов был в тот момент в гостях,  но, к счастью,­ у художника, своего друга Василия  Поленова. Хозяин дома дал ему кисть и масляные  краски, и Васнецов сделал эскиз картины. И снова  отложил, но на этот раз вслух пообещал, что  картину напишет. С тех пор богатыри преследовали его около  двадцати лет, напоминая, чтоб сдержал обещание.  Это было нелегко, потому что картину Васнецов  задумал богатырских размеров. Ведь каждый герой  выше обычного человеческого роста, да и конь под  ним огромный. Когда художник начал, наконец, в Абрамцеве  картину, Савве Мамонтову пришлось выстроить для  неё отдельную мастерскую, переделав сенной сарай.Лошади у Мамонтова в хозяйстве были – не  богатырские, конечно, но всё же пригодились:  Васнецов наблюдал, как они стоят, наклоняют  головы, свешивая гривы, чтобы правильно  изобразить былинных коней. Для сидящих на  лошадях фигур художнику позировал друг Поленов,  которому обещан был в подарок парижский эскиз.  Труднее пришлось с лицами: их Васнецов написать  по памяти не мог. Пришлось искать похожие в  жизни. Быстрее всего «нашёлся» Алёша Попович: для него  Васнецову, к зависти остальной абрамцевской  молодёжи, позировал сын Мамонтова, Андрей. Илью Муромца художник случайно встретил в  Москве, проходя мимо биржи ломовых извозчиков.  Богатырь стоял возле своей богатырской лошади ­  тяжеловоза, запряжённой в повозку, ждал, когдакому­нибудь понадобится перевозить тяжёлый груз.  Звали его, правда, не Илья, а Иван Петров, зато он  оказался земляком былинного героя ­ тоже «из того  ли города из Мурома, из того ли из села да  Карачарова». Что касается Добрыни, то все, увидев готовую  картину, дружно подумали, что это – автопортрет  Васнецова. Только годы спустя искусствоведы  обнаружили этюд – голову неизвестного  крестьянина. Черты его лица в точности повторяли  портрет Добрыни на картине. Где­то купил Васнецов настоящую кольчугу и с тех  пор держал дома ­ она пригодилась потом и для  других картин. Подходящий пейзаж нашёлся в  Абрамцеве. Всё было готово, и всё­таки работа  продвигалась медленно, в былинном темпе. Только в 1898 году Васнецов счёл картину законченной.С момента первого «видения» прошло 27 лет. Слушание: Бородин. Симфония № 2 си  минор «Богатырская». Часть I. Allegro. Теперь победители­богатыри красуются в  Третьяковской галерее в Москве ­ в том же порядке, в каком явились когда­то Васнецову. В центре Илья  Муромец, принципиальный и суровый. Не берёт он  за свои подвиги подарков ­ ни «золотой казны  несметной», ни «сёл с присёлками», ни «городов с  пригородками»; бескорыстно защищает Русскую  землю. И не скажешь, глядя на него, что первые  тридцать лет и три года своей жизни провёл он на  печи, болея, пока странники­волшебники не  вылечили его и не дали силу богатырскую. Слева ­  Добрыня Никитич, благородный и дипломатичный.  Помимо воинского, он славится в былинах и  другими талантами: Добрыня ­ отличный шахматисти мастер играть на гуслях. Правда, гусли Васнецов  отдал Алёше Поповичу, жизнелюбу и сердцееду, ­  наверное, чтоб не скучал на богатырской заставе. А четвёртый богатырь – художник ­ подписался в  правом нижнем углу полотна. 27 лет былинные герои неотлучно были с ним в жизни, теперь же он ­  навсегда с ними в волшебной Киевской Руси на  богатырской заставе. Вообще­то, если быть точными, то не все былины – о богатырях, и первым из былинных героев в живопись попал не силач и защитник, а новгородский гусляр  Садко. Слушание: Римский­Корсаков. Песня Садко  «Заиграйте мои гусельки» из оперы «Садко». «По пирам ходил­играл Садко», а когда на пиры не  звали, шёл к Ильмень­озеру, садился на бел­горючкамень и играл просто так. А в озере проживал царь  морской, большой поклонник его таланта. Царь  морской пожелал наградить музыканта за игру, и  Садко сказочно разбогател. Стал он не просто  гусляр, а «Садко купец, богатый гость». Поплыл он  однажды с товаром по Ильмень­озеру. Вдруг  поднялся встречный ветер – встали корабли. Понял  Садко, что это неспроста: богатеть он богател, а  дани царю морскому не платил. Бросил в озеро  серебро, бросил золото ­ ветер не утих. Тогда Садко  взял свои гусли и отправился к морскому царю сам. Три дня играл Садко для царя морского, три дня  плясал царь под его музыку, да так, что вода в  Ильмень­озере ходила ходуном, и волны корабли  переворачивали. Народ стал молиться Миколе  Можайскому, покровителю мореходов. И вот  музыканта тронул за плечо неизвестно откудавзявшийся старичок: «Хватит играть, Садко».  Гусляр ответил, что не по своей воле играет. «А ты  струны­то повыдерни», ­ подсказал старичок. А ещё  подсказал, что станет царь морской предлагать  Садко в жёны разных подводных красавиц, чтоб  остался он навсегда в его морском царстве. Но  старичок предупредил: «Перво триста девиц пропусти, А друго триста девиц пропусти, И третье триста девиц пропусти; Позади идёт девица­красавица, Красавица­девица Чернавушка, Бери тую Чернаву за себя замуж... Будешь, Садко, во Нове­граде». И Садко все в точности исполнил. Ещё не был написан «Ковёр­самолёт» и три  богатыря успели совершить всего один богатырский«скок» к Васнецову, когда эта былина неожиданно  вспомнилась художнику Илье Репину... в Париже. В  Париж он приехал после путешествия по Италии и  Германии, где знакомился с зарубежным  искусством. Много было вокруг разных диковинок, а хотелось домой. Слушание: Римский­Корсаков. Сцена появления  лебедей и их волшебного превращения в девушек из  оперы «Садко». Потому, возможно, и взялся Репин писать Садко,  перед которым проходят вереницей подводные  красавицы. (Должно быть, это последние триста,  потому что видна уже и красавица­девица  Чернавушка ­ на картине она в левом верхнем углу). Картина эта особенная, пророческая. Сам автор  остался ею недоволен: в душе он был совсем не  сказочником, а реалистом. Он посчитал, что как­тоне удался ему этот сюжет, придуманный в далёком  прошлом, срочно вернулся в Россию и стал писать  то, что видел в настоящем. И не понял Репин, а  вслед за ним критики и зрители, что неожиданно он  заглянул в будущее ­ в будущее сказочной живописи. Для фигуры Садко в подводном царстве ему  позировал... первый художник­сказочник Виктор  Михайлович Васнецов!Сказочные героини Васнецова и Билибина Виктор Васнецов и Иван Билибин вывели к зрителям целую вереницу сказочных героинь. Помимо «Красы  неописуемой», было и ещё чем блеснуть этим  волшебным девицам: у каждой ­ свой характер и  собственная неповторимая история. Царевна­лягушка умеет колдовать: на пиру в один  рукав косточки сложит, в другой ­ вино выльет;  потом пойдёт плясать: махнёт правой рукой ­ станут леса и воды, махнёт левой ­ полетят разные птицы. Прослушивание: А. Лядов. Плясовая.Безымянная сказочная красна девица, чтобы найти  своего друга Финиста­Ясного сокола, три пары  башмаков железных истоптала, три посоха чугунных изломала и три просвиры каменных изглодала; а  своего добилась – такой характер упорный. У царевны Несмеяны всё в жизни есть, кроме  хорошего настроения. Прослушивание: П. И. Чайковский. Нежные упреки. А прекрасная княгиня из сказки «Белая уточка»  была заколдована и на некоторое время  превратилась в утку. Оба художника упорно работали над тем, чтобы  своих героинь правильно нарядить: ясно, что  царевна Несмеяна не станет носить сарафан и лапти  простой девушки Василисы, а Царевне­лягушке не  предложишь то же платье, что Несмеяне. Но этогомало: надо было показать зрителям, как выглядят  сказочные дворцы. Васнецову первому пришлось решать этот вопрос,  когда Савва Мамонтов затеял у себя дома поставить к Рождеству «Снегурочку» А. Н. Островского, а  Васнецову поручил писать декорации (а ещё ­ играть роль Деда Мороза). «До часу или до двух ночи,  бывало, пишешь и возишь широкой малярной кистью по холсту, разостланному на полу,­ вспоминал  художник,­ а сам не знаешь, что выйдет». Он­то  писал палаты сказочного царя Берендея, а вышло  похоже на палаты настоящего царя, древнерусского,  жившего в XVII веке: потолки расписные, стены  цветами и травами разрисованы; арки, столбики  фигурные, а за окнами – высокие «Шатровые»  крыши.Прослушивание: Н. А. Римский­Корсаков. Пролог из оперы «Снегурочка» (фрагмент). Почему так вышло, неизвестно. То ли снова  открылся перед ним параллельный, волшебный мир,  то ли помнил Васнецов, что сказки слагались в  древнерусские времена, вот и настроился на  Древнюю Русь. А ближайшая по времени частица  Древней Руси ­ XVII век. После уже и дома стали  строить по­другому, и царевны начали одеваться по  европейской моде. Как бы то ни было, тридевятое  царство заставило Васнецова, а за ним Билибина  полюбить подлинную русскую старину. Думая о том, как украсить сказочный мир, художники­сказочники вспоминали настоящий XVII век, он был для них  сказочным временем в искусстве. Поэтому, чтобы быть ближе к сказке, художники­ сказочники интересовались тем, как люди жилираньше, какими вещами пользовались и как делали  жизнь наряднее. Билибин объездил Русский Север: смотрел, как  «старинные, срубленные церкви прилепились к  берегам северных рек, как расставлена деревянная  утварь в просторной северной избе и как  деревенские щеголихи наряжаются в свои старинные наряды» (это слова самого художника). Он не  только путешествовал, но и выполнял научное  задание: собирал для Русского музея в Петербурге  коллекцию изделий талантливых местных мастеров,  фотографировал древние деревянные церкви и  часовенки. Он стал настоящим знатоком древней  архитектуры, старинного костюма и крестьянского  быта. И в билибинских книжках сказочный мир  создан из исторически точных деталей. Можно несомневаться: так, как одета Василиса Прекрасная,  одевались и обычные, не сказочные девушки. Васнецов тоже приобретал разные старинные  предметы. В мастерской у него стоял светец с  поддоном железная стойка, в которую зажимали  лучину: лучина горела, давала свет, а угольки падали в поддон, куда наливали воду. Были настоящие  гусли и большой, из давних времён, сундук с  «солнышками», И оружие ­ два топорика­секиры.  Прикасаясь к этим вещам, художник попадал в  сказочный мир гораздо быстрее, чем раньше. Между  прочим, точь­в­точь такой сундук был у Кощея  Бессмертного (мы это видели на картине). В том сундуке, что стоял в доме у Васнецова,  хранились костюмы. Не все из них были по­ настоящему старинными, в основном, их сшили  родственники и друзья живописца для домашнихтеатральных спектаклей. В этих же костюмах друзья и родственники позировали Васнецову для картины  «Спящая царевна». К сказочным царевнам художник под конец жизни  так привык, что картины с ними оставил у себя в  мастерской насовсем. Все думали, что он ещё не  закончил работу. Но, наверное, главная причина в  другом: эти, такие разные, царевны поддерживали  его в печали и радости. Допустим, смотрит художник: вроде всё у него есть, а как­то вокруг невесело. Он тогда ­ к «Царевне  Несмеяне»: подправит что­нибудь на холсте ­ и как  будто в мире что­то улучшил. Или говорит себе:  «Ничего­ничего, все будет хорошо!» А тут как раз и  Царевна­лягушка на картине пляшет, да так, что  музыканты вдохновились: вот­вот сами в пляс  пойдут. А уж если чувствует Васнецов: что­томешает жить, он идёт к той царевне, что в плену у  Кощея. Но если так ­ встаёт вопрос: в каких же случаях  обращался художник к работе над «Спящей  царевной»? Даже в мастерской Васнецова, где  потолки высотой в два высоких этажа, видно, как  велико это полотно. Неудивительно, что автор  работал над ним 26 лет: целое царство сна сразу не  напишешь. Сладко спят его обитатели, самозабвенно и, видно, очень давно: уже и берёза успела облететь,  теперь вот снова цветы распустились. Спит царевна  в короне, спит гусляр с гуслями, скоморох в  колпаке, девицы на лавке, стражник с секирой, спят  павлины в дупле... Прослушивание: А. Лядов. Колыбельная. Если всех перечислить, получится настоящая  колыбельная. Племянник Васнецова, которыйпозировал для фигур скомороха и гусляра,  вспоминал, что как­то и вправду уснул во время  сеанса. А Васнецов держался. Но хочется думать (хотя об этом нигде  воспоминаний нет), что перед сном художник  потихоньку от домашних поднимался в мастерскую,  замирал ненадолго перед «Спящей царевной», а уже  потом шёл, умиротворённый, в спальню, бормоча:  «Мишка спит, и лисичка спит, зайчик спит,  попугайчики спят...»